2004 02 14 Озон: «На банальности времени не отпущено»
корреспондент — Игорь Линчевский
— Светлана, открой тайну — каким образом из педиатров получаются музыканты?
— (Смеется). Если из педиатров не получаются педиатры, из них получаются музыканты… Работа медика намного ответственней, серьезней и сложней — я просто пошла по более легкому пути. В итоге — пою.
— В прошедшем, 2003 году можно было бы справлять десятилетие вашего знакомства с Дианой Арбениной…
— Да, десять лет со дня рождения дуэта «Ночные снайперы»… Достаточно широко отмечалось, в московском ДК им. Горького состоялся концерт под названием «10 лет спустя». Но без меня. В прошлом году вообще было много юбилеев — например, лично у меня тоже была круглая — точнее, полукруглая — дата. (Смеется).
— Два раза в одну воду не входят, и все же, что это было — творческий конфликт, личный?
— Был живой организм, который родился, жил и, вероятно, умер. Не исключаю, что на какое-то время. Возможно, через энное количество лет наш творческий союз с Дианой Арбениной возобновится. Если какое-то предложение поступит — я с удовольствием его приму. Во мне нет гордыни.
— Если делить «наследство» НС, в каком соотношении это следует делать?
— (Смеется). Я, как хороший супруг, которого выгоняют из дома, взяла с собой только зубную щетку…
— Подобный альтруизм не характерен для нашего времени, а уж тем паче — для нашего шоу-бизнеса… Когда-то — когда вы была еще одной командой, ты сказала, что твоя функция заключается в том, чтобы служить катализатором творчества Дианы. Неужели тебя устраивала такая прилагательная роль?
— Наверное, так оно и было — отчасти. Эта роль меня вполне устраивала. Я считала даже, что это почетно. На тот момент я пребывала в иллюзии, что являюсь катализатором творчества Динки. Однако ко всему, что позволяло этому организму, этому союзу жить — к этому я тоже приложила руку. То, что это был живой и живущий организм — подтверждает факт нашего расставания.
— Ты ведь коренная петербурженка?
— Да, только в этом дворе, в этом доме наша семья живет с сорок шестого года. Бабуля, которая провела в городе всю блокаду, мне очень много рассказывала о ней. На том месте, где сейчас садик, раньше стоял дом, и в него попала бомба. В детстве я мечтала найти от нее осколки. Кстати, напротив находится здание, которое восстанавливали пленные немцы…
— Вопрос о Питере возник неспроста. Как тебе, прожившей всю жизнь в столь царственном месте, пришло в голову так спонтанно рвануть в Магадан?
— Я человек четкой строгой самоорганизации. Если бы не медицина и не музыка, наверное, была бы военным. Приняла решение — и вперед. (Смеется).
— Решение-то не банальное…
— А на банальности времени не отпущено. Жизнь не терпит черновиков, надо успеть все сделать начисто, сразу, конкретно и без репетиций. Дублей, как в студии — переписал один трек, другой — не будет… В жизни как? Решил — сделал. Хочешь достичь чего-то стоящего — действуй. Я не люблю промедления в исполнении решений.
— Жестко формулируешь. И какое место в твоей жизни занимает импровизация?
— Сплошь и рядом! Жизнь без импровизации — не жизнь. Возьмем бытовую ситуацию — ремонт. Есть энное количество денег, нужно сделать то-то и то-то. В какой-то момент понимаешь, что суммы не хватает, и начинаешь выпутываться. Это ведь тоже импровизация…
— Правда, что «Снайперов» двигал БГ?
— (Смеется). «Снайперов» никто не двигал — мы сами двигались. Когда появилась Светлана Лосева — наш первый директор — человек, который давно вращается в рок-н-ролльных кругах, безусловно, ее профессионализм способствовал тому, что наши песни услышал тот же Борис Борисович Гребенщиков, Вячеслав Бутусов, другие мэтры…
— Когда про какое-то явление начинают сочинять анекдоты — это, как правило, означает признание. Знаешь какой-нибудь анекдот про НС?
— Общество больных энурезом предъявило претензии на право пользование брэндом «Ночные Снайперы». (Смеется). Все-таки я в душе медик…
— Произошло довольно редкое событие — одно интересное явление распалось на две интересные половинки. Цитата: «Оставаясь в тени резкой и амбициозной Дианы Арбениной, Сурганова лишь косвенно давала нам знать о своих талантах…»
— Чего только не узнаешь… (Смеется).
— На твой альбом «Неужели не я…» в прессе практически нет отрицательных отзывов — я впервые за долгое время столкнулся со сплошь доброжелательной прессой.
— (Смеется). Как сказал Артемий Троицкий, «несмотря на мутность записи, альбом получился душевный»… По поводу косвенных талантов. Если в НС моя деятельность была ограничена творческими функциями, то теперь, когда есть другой коллектив, другие люди, прибавились организаторские хлопоты. Теперь на мне лежит создание альбома с нуля, с начала и до конца — до последней запятой.
— В процитированном мной подразумевалась чисто творческая составляющая… Размолвка с Дианой прибавила твоему творчеству драйва?
— Какой там драйв! Было не до драйва… Хотя, могу сказать, что песни, которые вошли в альбом, в живом исполнении звучат с оркестром намного драйвовей. Именно поэтому возникла необходимость записать и издать живой концерт — у нас буквально на днях вышли видео- и аудио-live.
— Я имел в виду не музыкальный термин, а драйв душевный…
— Душевный драйв? Скорее был душевный надрыв… Попробую описать ощущение, которое я испытала… Ты прыгнула с аквалангом в море, погрузилась на какую-то глубину — плаваешь там, любуешься красотами. А потом внезапно тебе перекрывают кислород — что хочешь, то и делай. Всплывай — но медленно и аккуратно. Если успеешь, конечно… Безусловно, это был один из самых экстремальных моментов в моей жизни. Во-первых, нельзя было распускать нюни, поддаваться энергетике депрессии и бездействия. Во-вторых, требовалось достаточно быстро создать продукт, который позволил бы рассчитаться с долгами — на мне висел долг в семь с половиной тысяч долларов. В третьих, элементарно было не на что жить. И со всем этим я с этим справилась — в первую очередь, благодаря друзьям. Три человека взяли меня за шкирятник и не дали утонуть, точнее, помогли всплыть: Диана Аветисян — нынешний директор нашего коллектива (тоже Диана, быть может это какой-то знак?), гитарист Валера Тхай и музыкант группы «Психея» Игорь Статных.
— Ты сказала, что лучше этого альбома ничего уже не напишешь… Звучит как приговор.
— Альбом был для меня очень актуален — потому и родилась такая фраза. Просто пока нет нового материала. Лучшее использовано — теперь надо нарабатывать новое. Я имею в виду тексты. (Смеется). Что касается музыки — совершенству не предела.
— Ты как заклинание во всех интервью твердишь, что ни о чем не жалеешь, но такое чувство, что, расставшись с НС, ты выбралась из-под бетонной плиты, ощутила свободу и волю…
— Мне бы не хотелось, чтобы кто-то так думал. То, что проявилось в альбоме, всегда во мне жило и присутствовало. Может быть, на поверхности было в меньшей степени. И потом, наверняка какие-то мои музыкальные идеи передались Динке… Точно знаю, что благодаря нашему сотрудничеству ей передалась любовь к струнным инструментам — это факт.
— Ей передалась твоя любовь к струнным — а твоя «фирменная» скрипка исчезла?
— Скрипка присутствует в новой концертной программе. В полном объеме я приберегаю ее для инструментального альбома. Теперь, когда мне не надо никому аккомпанировать, она будет звучать самостоятельно. Для этого должно пройти время.
— То есть это не отказ от «скрипичного» брэнда?
— Нет, конечно! Я вообще не люблю отказываться. Тем более от брэндов. (Смеется).
— Консервативный слушатель все равно будет сравнивать творчество Сургановой и Арбениной. Не смущает, что невольно возникнет иллюзия соперничества?
— Разумеется, есть достаточно много людей, которым интересно то, что делаю я и то, что делают НС. И мне по-прежнему очень нравятся Дианины песни — иногда переслушиваю «Рубеж», «Цунами»… Но нас не нужно сравнивать — это бессмысленно. Тем более, если сперва наши аудитории по инерции еще пересекались, то теперь они существуют вполне параллельно. У меня другой эмоциональный статус, другие амбиции. И продукт получился другой, потому что я — другая. На вкус и цвет товарищей нет. Кому то нравится Цой, кому-то — Башлачев… Пусть «цветут сто цветов»!
— Можешь описать своего, скажем так, «усредненного» фана?
— О, он многолик!.. На недавно состоявшемся концерте в московском МХАТе основную массу зрителей составляли взрослые, сформировавшиеся люди, солидный контингент… В то же время, на наши клубные концерты, где можно потанцевать, потусоваться, приходит, как правило, молодежь. Проще говоря, сначала основным слушателем была молодежь, оставшаяся еще со времен НС. Потом, после выхода альбома «Неужели не я…», к ним присоединилась более старшие. Затем они стали приводить на концерты своих детишек. А позднее подтянулись и родители. (Смеется). Музыка для семейного слушания — от 17 до 70.
— Не знаю, был ли это продуманный маркетинговый ход, но когда в качестве одного из авторов текстов появился Иосиф Бродский, это сработало…
— Ахматова, Гарсиа Лорка прозвучали еще раньше — в «Детском лепете». Между прочим, у Арбениной есть замечательная песня на стихи Бродского «Я всегда твердил, что судьба — игра». Так что о маркетинговом ходе говорить не приходится…
— Ты никогда не задумывалась, что было бы, если бы вы с Дианой продолжали играть в акустике?
— Наверное, было бы то же, что можно услышать сейчас на акустических концертах, которые мы даем с Валерием Тхаем. Две гитары, большей частью исполняются медленные вещи…
— В этой раскладке ты как бы находишься на месте Арбениной… А представь, что вы не ушли в «электричество», что изначально продолжались бы акустические выступления НС…
— Ничего бы не изменилось. Наш формат был очень плотной нишей. Гипнотический альянс двух получокнутых девиц с гитарой и скрипкой, с пронзительными голосами — в этом была уникальность и неповторимость. Такого не было и не будет в эстраде, на сцене, в рок-н-ролле…
— Теперь на твоих афишах значится — «Сурганова и Оркестр». Как бы ты охарактеризовала уровень взаимоотношений этих двух составляющих?
— У оркестра есть название — «Север-Комбо». Суперпрофессиональный коллектив — музыканты с большой буквы. Нас познакомил Валерий Тхай — мы с ним знаем друг друга лет десять, а он, в свою очередь, также давно знаком с ребятами. Все быстро срослось, поскольку появилось не на голом месте. Сразу возникло некое родство душ, не пришлось долго друг к другу притираться, преодолевать неких барьеров. Сложился круг общения, где нет никакого балласта. Наверное, нельзя так жестко говорить о людях, но тем не менее. Я очень ценю атмосферу, которая у нас сложилась. «Север-Комбо», если так можно выразиться, играет много «музык», что тоже очень ценно.
— Что бы ты могла сделать «из принципа»?
— Скорее, я могу сказать — что бы не могла сделать «из принципа»… Очень многие вещи. Не могла бы грубить, хамить, делать подлости — особенно в отместку.
— Драться когда-нибудь приходилось?
— Не умею — вот беда! (Смеется). Подушкой разве что. Хотя на концерте Яна Тирсeна едва не подралась… У моей подруги мама — инвалид-колясочник. Мы привезли ее в зал, посадили. Пока суть да дело — не успели привести себя в порядок. Вышли из зала — а обратно не пускают. Говорят — третий звонок уже прозвенел. Выясняется, что и антракта не будет. Подруга объясняет администратору: «Мама — беспомощный человек…» И тут разговор принимает совершенно недопустимый характер типа «а какого ляда вы привезли на молодежное мероприятие пожилого инвалида?» …От рукоприкладства меня удержали лишь охранник зала и Валерка Тхай. Думаю, узнай Тирсeн о ситуации — он бы прервал концерт. Кстати, я считаю, что он сегодня — композитор №1, и говорю об этом на всех углах. (Смеется). Хотя бы за это…
— Бухать — это способ расслабиться или состояние души?
— Смотря что понимать под этим словом. (Смеется). Многие фаны обеспокоенно пишут мне — не бухай, это же вредно! Наверное, я создаю такое впечатление — разгильдяйское, конкретное — ка-ак сядет, ка-ак бухнет… (Смеется). Могу. Но не бухаю — нет особого желания и повода. Фитнесс-центр, сауна, тренажерный зал, горные лыжи. А вот выпить в хорошей компании достойный напиток — с удовольствием. Или перед выходом — да и на сцене, во время концерта — грамм тридцать-пятьдесят коньяка, это запросто. Согревает связки, тонизирует. У меня есть заветная фляжка — я заранее наполняю ее коньяком. Во время концерта позволяю себе сделать несколько глотков, делюсь с парнями — это уже такой ритуал, элемент шоу… Фляжка для меня вообще очень символичная вещь — походная, военная. В ней есть что-то надежное.
— Какие у неудавшегося педиатра отношения с Богом?
— (Смеется). Хорошие. Мне кажется, мы друг друга понимаем…
