2014 01 23 StarHit: «В России разрабатывают вакцину от рака мозга»
Ежегодно около полумиллиона россиян слышат страшный диагноз. Многие впадают в отчаяние и опускают руки и тем самым подписывают себе смертный приговор. А сопротивляться можно и нужно! Накануне Всемирного дня борьбы против рака, 4 февраля, за круглым столом собрались: Светлана Сурганова, которая излечилась от этого недуга, участница «Движения против рака», телеведущая Рита Митрофанова, заместитель председателя правления «Ассоциации онкологов России» Дмитрий Борисов, врач-онколог Михаил Ласков, ведущая «Первого канала» Роза Сябитова и креативный редактор «СтарХита» Ксения Падерина.
Мы обезумели от горя
Ксения: За последние 10 лет количество россиян, заболевших раком, увеличилось на 18%. Врачи полагают, что в ближайшие годы онкология может выйти на первое место в списке причин смертности в нашей стране, потеснив сердечно-сосудистые заболевания. В чем причины такой статистики?
Дмитрий: Основная проблема тут в ограниченном доступе к хорошей диагностике и лечению. Заболеть раком может каждый. У врачей есть шутка: «Если человек не умер от инсульта или инфаркта, рано или поздно он доживет до своего рака». По сути, это неконтролируемое изменение клеток. Каждый день наш организм убивает миллионы неправильных клеток. Но в какой-то момент вдруг случается сбой: организм не заметил клетку с дефектом, и она начинает множиться, растет опухоль.
Рита: На самом деле многие просто не доходят до врачей! Очень важно поймать рак на ранней стадии. А наши люди, во-первых, боятся услышать диагноз. Во-вторых, у нас нет хорошей инфраструктуры. Придешь в поликлинику, и тебя обхают уже в очереди в регистратуру. Хочется развернуться и пойти домой…
Дмитрий: А в-третьих, нет мотивации, чтобы обследоваться. Вот, например, в Японии у каждого есть персональный план диспансеризации. Если человек не ходит по врачам, не сдает анализы и заболевает, то лечение оплачивает сам. Если же диспансеризация была пройдена, его счета покрывает государство. Мотивация налицо! А зачем русскому человеку все это – непонятно.
Роза: Послушайте, ну врачи же в этом не виноваты?! Они не могут бегать за каждым пациентом. Я вот человек дисциплинированный. Когда собралась на пластическую операцию по увеличению груди, прошла все обследования.
Рита: Но большинство людей, к сожалению, поступают иначе. Вот вчера я была на маникюре. Мне мастер рассказывает: «Сестра жалуется с утра до ночи: тут болит, там болит». Я говорю: «Сходи к врачу». А она: «Ну и что мне там скажут? Денег на лечение все равно нет. Да и не хочу расстраиваться. Если суждено умереть, так и будет». Когда я такое слышу, хочется взять человека за руку и отвести к врачу… Я ведь не просто так вступила в «Движение против рака». У моего мужа обнаружили эту болезнь, когда ему было 33 года – молодой совсем! Я просто обезумела, вся семья сошла с ума от горя. Не знали, что делать, куда бежать.
Светлана: Как ему поставили диагноз?
Рита: Случайная находка. Можно сказать, на ровном месте. Муж в итоге прошел «химию», у него выпали волосы… Потом отросли, конечно. Болезнь мы победили.
Светлана: А я была еще моложе, у меня нашли рак кишечника в 27 лет. На тот момент я окончила педиатрический институт, поэтому имела представление о медицине. Я настолько хорошо понимала, что со мной происходит, и так боялась подтверждения диагноза, что дотянула до момента, когда понадобилась экстренная операция. Она длилась шесть часов. Потом были еще операции, реанимация. Но я выкарабкалась. Правда, еще восемь лет прожила со стомой: в туалет я ходила в «мешочек» – калоприемник. Потом, на «счастье», случился холецистит, мне удалили желчный пузырь, забитый камнями, а заодно и стому. Теперь все так, как у обычных людей. Правда, раз в год я прохожу полное обследование, чтобы убедиться, что нет рецидивов.
Рита: Ох, Света, давай за тебя хоть чаем чокнемся!
Светлана: Но это еще не конец истории. Спустя время начались проблемы по женской части. Операции аукнулись тем, что я не могу родить.
Роза: Слушайте, а правда, что если у человека нет полноценного секса, то повышается риск рака груди и матки?
Дмитрий: Как мужчина, я скажу: конечно, да! Но ученые прямой связи этих фактов еще не подтвердили.
Михаил: Недавно коллеги-онкологи из авторитетного американского журнала опубликовали любопытное исследование: у пациентов, состоящих в браке, выживаемость после рака на 20% выше.
Роза: О! Я нашла хороший аргумент, зачем женить мужчину!
Рита: Тут, конечно, дело в моральной поддержке внутри семьи, а не в количестве половых актов.
Дмитрий: К сожалению, не всегда родственники больных умеют правильно себя вести. Есть люди, которые пробивают стены ради близких, а кому-то проще смириться.
Рита: Внутренний настрой очень важен. У моей знакомой женщины-врача нашли лимфому. Она очень хотела выздороветь, взяла кредит. Потом рассказала мне: «Врачи лечат только тех, кто хочет жить». Это прямо формула! Держаться надо за жизнь! Знакомая, кстати, вылечилась, сейчас в выплачивает кредит.
Ксения: Света, а где ты находила силы? Кто тебя поддерживал?
Светлана: Не знаю, кто во мне заронил правильное зерно, но я все время думала: мне неловко! Неловко раскисать, опускать руки, жалеть себя. Собирала волю в кулак. Говорила себе: это просто такая ситуация. Господь посылает только те испытания, которые мы можем вынести. Это урок, этап жизни. Терпи и внимай, веди себя достойно.
Пациенту поможет юрист
Дмитрий: Я слушаю истории Светы и Риты и думаю о том, что по большому счету они оказались с проблемой один на один. А нужно, чтобы уже на этапе постановки диагноза человеку сказали: «Ты не одинок, мы рядом». Я руковожу некоммерческой организацией «Равное право на жизнь». Каждый год мы проводим более 300 школ для пациентов по всей стране, оказываем информационную, юридическую и психологическую поддержку. С другой стороны, одной лишь нашей деятельности мало. Я вот 20 лет работаю в онкологии, и связи есть, и знакомства, но все равно купил страховой полис от рака. Оформил его сразу на всю семью: за себя, жену и ребенка отдал 13 000 рублей, это на год. Теперь знаю: если вдруг кто-то из нас заболеет, страховая компания выплатит как минимум 750 тысяч рублей на лечение.
Роза: Меня недавно в «Останкино» какой-то молодой человек остановил: мол, не хотите ли оформить страховку от рака? Я от него шарахнулась. Кажется, будто купишь эту страховку – и тут же заболеешь.
Ксения: Вы же машину страхуете? Это не значит, что вы прогнозируете себе аварии.
Дмитрий: Страхование – это дополнительная защита. Та компания, где я оформил полис, имеет важное преимущество. Заболел человек раком – с ним начинает работать группа «аварийных комиссаров», в которой есть врач, психолог, юрист. Они советуют, как попасть к лучшим врачам. Плюс права пациентов у нас постоянно нарушаются: людям не выписывают должных лекарств, ставят в длинные очереди на обследование. Так что юрист очень нужен!
Ксения: И все-таки появится ли когда-нибудь лекарство от рака?
Михаил: Про панацею забудьте! Единого лекарства не будет никогда. Рак сам по себе очень разный. Невозможно одним препаратом вылечить, например, опухоль мозга и рак крови – там разные механизмы.
Роза: Ой, что-то вы меня напугали.
Дмитрий: Не бойтесь! Сейчас врачи могут гораздо больше, чем 10–15 лет назад. Операции стали проще. Все знают такую процедуру, как гастроскопия. Теперь во время нее можно убрать опухоль желудка на ранней стадии. Ее вырезают и достают эндоскопом. Процедура занимает 20 минут – и жизнь спасена!
Михаил: Соглашусь с коллегой. Приведу свой пример: чтобы удалить опухоль в кишечнике, раньше человеку разрезали весь живот, сейчас достаточно сделать два прокола. Или химиотерапия: в прежние времена приходилось бросать работу на время лечения. Потому что «химия» имеет побочные реакции: тошнота, боли, слабость. Сейчас появились сопроводительные лекарства, которые «смягчают» это состояние. У меня был пациент из Махачкалы. Он утром прилетал в Москву, «прокапывал» препараты, вечером улетал обратно… И еще один довод: в советское время наши врачи варились в собственном соку. А сейчас нам доступен мировой опыт. Кстати, о нем. Самый распространенный вид онкологии у мужчин – рак простаты. Сейчас в США появилась вакцина, которая с ним борется. Правда, пока в России она не зарегистрирована, но это дело времени.
Роза: У меня сын молодой. Ему тоже надо привиться?
Михаил: Нет, это делают, если человек уже заболел.
Дмитрий: А еще на подходе вакцины от рака яичников и молочной железы…
Михаил: В России кстати, разрабатывают вакцину от рака мозга, идут исследования.
Дмитрий: Итак, рак сегодня – не приговор. Но он должен быть диагностирован на ранней стадии, и необходимо, чтобы все современные технологии – оборудование, лекарства – были доступны врачу. Плюс страхование. Тогда человек будет реально защищен от проблем.
Светлана: Я сейчас, возможно, вызову улыбку, но хочу сказать: давайте жить в гармонии! И тогда болезней, я уверена, будет меньше, потому что все они – от нервов. Вот мне помогает гимнастика по Питеру Кэлдеру, упражнения можно посмотреть в Интернете. Три года каждое утро я начинаю с этой гимнастики. И кто даст мне мои 45 лет?
