Юность в Ягодном
19 марта 2009
Некоторое время назад, привычно мониторя яндексовые рсс-ленты по запросам «Снайперы», «Арбенина» и «Сурганова», натолкнулась я в одном из ЖЖ на интересную запись. Автор поста, рассказывая о чем-то, упоминала в частности о подаренной ей когда-то аудиокассете с записями песен Дианы Арбениной… с которой они когда-то учились в одной школе, в поселке Ягодное Магаданской области.
Конечно, оставить такой факт без внимания было невозможно. Я обратилась к ней сначала с просьбой — оцифровать и выложить эту раритетную, древнюю запись, а потом — и рассказать, если это возможно. что-нибудь о Диане — какой она была в детстве и ранней юности, какой знали ее люди, для которых она — не Диана Арбенина на экране телевизора или на сцене Лужников, а просто соседская девочка Дина Кулаченко…
Нам повезло: она согласилась поделиться своими воспоминаниями, и этот рассказ теперь стал очередной Апрельской легендой…
Итак, передаем слово автору.
Вспоминает бывшая жительница магаданского поселка Ягодное, а ныне петербургский журналист Инна Тимченко.
* * *
Нет ничего удивительного в том, что я не помню ТОТ САМЫЙ момент, когда мы познакомились с Диной Кулаченко. Мы были детьми, жили в одном доме, учились в одной школе, и вряд ли бы дружили, ведь в детстве разница в два года – это целая пропасть, тем более, когда это 12 и 14 лет.
Наше знакомство и дальнейшее общение состоялось благодаря родителям – мама Дины работала собкором в крупной краевой газете «Магаданская правда», а мой отец – в районной газете «Северная правда». Думаю, что на тему «правды» они и подружились. Кроме того, очень интересным человеком был Динин отчим – хирург, очень тонкий, наблюдательный, интеллигентный, проницательный человек. Наши родители довольно часто проводили друг с другом время, и мы с Диной общались в эти периоды. Ну как я сейчас понимаю, она меня опекала – подсовывала мне интересные книги, например, Туве Янссон — всю серию про Мумми-троллей.
Раньше в период новогодних каникул почти всем детям покупали абонемент в кинотеатр «Факел» – 10 сине-зеленых билетиков на утренний десятичасовой сеанс по 10 копеек. Помню, как-то на новогодних каникулах мы вместе с Диной в рамках этого абонемента пошли на фильм с участием Кристины Орбакайте «Чучело».
Это был очень сильный фильм, но длинный, а потому показ шел в течение двух дней. Для меня всегда встать в 9.00 во время каникул было огромной проблемой, и после первой части я сказала, что не уверенна, пойду ли завтра на продолжения фильма. А Дина сказала, что она пойдет обязательно. Она была так серьезна, что я почувствовала себя глупой гусыней, которая не понимает чего-то очень важного, что знает взрослая серьезная Дина. И я, конечно же, снова встала рано утром и пошла с Диной на продолжение этой ленты.
кинотеатр «Факел» в поселке «Ягодное»
К тому моменту она была для меня — нельзя сказать, что кумиром, но непререкаемым авторитетом – это точно. С годами это ощущение только усиливалось. Дина была ужасно притягательным человеком. Она была НАСТОЯЩЕЙ. То есть настолько самодостаточной, что, оказавшись случайно рядом, хотелось крутиться на орбите ее интересов и ловить от этого кайф. Наверное, поэтому она всегда была душой компании – ее интересами зажигались многие люди вокруг.
Она не была такой, как мои подруги. Я не могу представить ее жеманной, капризной, сплетничающей, кокетливой. Она была искренней. К тому же в ней всегда чувствовалась какая-то невероятная внутренняя сила и уверенность в себе (но не самоуверенность). Это называется – внутренний стержень, поэтому сомневаться в ее словах или намерениях никогда не приходилось. Это ее сумасшедшее обаяние, конечно, меня очень смущало. Я комплексовала рядом, сразу же ощущая себя маленькой и глупой. Я была ею ужасно очарована, это можно сравнить с тем как школьницы влюбляются в своих учительниц или пионервожатых. И поэтому я дико стеснялась, когда она звала меня в свою компанию. К ней часто приходили ее одноклассники – Вероника, Виолетта, Сергей и еще ребята – всех я не помню, они играли на гитаре, играли во всякие интеллектуальные игры типа студенческих. Пару раз Дина предлагала, когда мы были у них в гостях, присоединиться в ее комнате к их занятиям – мне страшно хотелось, но я жутко стеснялась. Вот такое порой случается в жизни – когда настолько балдеешь от человека, что робеешь в его присутствии и его друзей, и в итоге теряешь это общение.
У Дины впервые я увидела так называемую «анкету» – тетрадку, которую заполняют друзья, одноклассники, соседи. Кажется, она даже меня попросила заполнить! Ну, я потом, конечно же, собезьянничала и завела такую же анкету для своих одноклассников.
школа № 2 поселка Ягодное
Мне кажется, что когда родился Антон – ее младший братик – ей было, конечно, тяжело. Он был такой шебутной мальчишка, и поскольку поселили их в одной комнате, то на Дину, конечно, легло много недетских проблем. Я помню, как она терпеливо одевала его на гуляния, когда он истошно орал и выбрыкивался. Конечно, появление братика – а ей было 12 лет, очень изменило ее жизнь.
Я не могу вспомнить характерных предметов, музыки и прочего, что ее окружало. Помню только собаку – болонку Чапу, которого нам ее родители оставляли на попечение, когда уезжали в отпуск. Помню, как потом он заболел, кажется, чумкой, и как мужественно они всей семьей его выхаживали.
«…слева дом длинный — это как раз тот самый дом, в котором мы жили с Диной — ул Ленина, д.4…»
Мне было 15 лет, когда наша семья вернулась из Ягодного (Магаданская область) в Питер, а они вроде бы переехали в Магадан. Спустя 2 года, в 1993 году тетя Галя с Антоном и Диной были у нас в гостях – я уже не помню: они отдыхали здесь, были проездом или здесь уже жила Дина. Или она поступала на филфак СПбГУ. Мне уже не восстановить эти подробности. К тому же у меня был ветер в голове – я была ужасно влюблена в мальчика, с которым мы только-только окончили 11 класс и это были жутко вымороченные отношения. Помню, как я провожала Дину до метро и делилась с ней ситуацией, когда передо мной стоял выбор: либо бегать за мальчиком, либо страдать, не подавая виду, но сохранить при этом свое лицо, да и в целом самоуважение. Это тогда называлось «не бегать за ним». Ее одобрение тогда, когда мне было ужасно плохо и тяжело, стоило очень многого. Тетя Галя тогда сказала папе, что Дина всерьез увлекается музыкой и даже записывает свой собственный альбом. Я попросила, если можно, записать мне кассету с ее песнями на память. Они должны были еще раз, перед отъездом в Магадан, навестить нас, но приехали только тетя Галя с Антоном. Дине было гораздо интереснее с ее друзьями, и это было понятно. Но ей было очень приятно, как сказала ее мама, что я хочу слушать ее песни, и тетя Галя привезла мне эту кассету.
Она сохранилась у меня по сей день, и ее я отдала оцифровать, чтобы все поклонники Дианы могли тоже ее послушать. В тот период это была музыка, которая меня и мучила, и лечила одновременно. Я слушала эти песни сутками напролет, и мне казалось, что она выразила в словах и в музыке все то, что я чувствовала. Это была одновременно и ностальгия, и разлюбовь, и одиночество, и сила, и вера в то, что это надо пережить и идти дальше.
В последний раз мы виделись с Диной в университете, где-то в 1998 году. Она училась на филфаке, а я туда приперлась на пересдачу. Мы очень тепло поболтали, но совершенно на бегу, я и не знала, конечно, что она всерьез занимается музыкой, а она, конечно, не сказала, потому что никогда не выпячивала своих достоинств, даже среди знакомых.
О том, что она солист «Ночных Снайперов», и что она широко известна, я узнала от папы в 2001 году. А папа – в телефонном разговоре с ее мамой. Почему так поздно? Я просто не слушала тогда музыку альбомами. Незадолго до этого умерла моя приятельница, которая успела научить меня… слушать только радио, не записывая на кассеты или диски то, что тебе нравится. Это как рулетка – ты никогда не узнаешь, какую сейчас услышишь песню. И в этом был свой кайф – всегда сюрприз, пусть даже через композицию крутилось говно. Я, конечно, пошла и сразу же купила ее последний на тот момент альбом и какое-то время его слушала. Сейчас я не могу вспомнить название этого альбома, просто я не старалась запомнить. Признаться, такого потрясения как от первой ее кассеты, я больше не испытывала от альбомов «Ночных Снайперов» ни разу, но была очень рада, что она сумела реализоваться. Сразу было понятно, что у нее с музыкой все всерьез и надолго, и было страшно приятно, что люди поняли и приняли ее, и что для многих эти слова и эта музыка стали частью их самих. Не знаю, как это передать – я была окрылена ее успехом. Это означало: надо идти к своей цели и обязательно будет результат!
Я с удовольствием читала все интервью с ней в прессе, и всегда гордилась ею. Ее личность проступала во всех интервью, и я ликовала. Она имела, что называется, «хорошую прессу», и я прекрасно понимала, каких ей это стоило усилий, ведь стоит чуть-чуть пустить ситуацию на самотек, как наш брат, журналист, виртуозно извратит смысл сказанного и сделает из тебя то, что хочет видеть редактор. Был момент, и у меня чесались руки. Будучи сама журналистом, сотрудником ведущих российских печатных СМИ, я думала: а не напроситься ли на интервью? А потом передумала. Не хотела ставить ее в неловкое положение, ведь интервьюер должен быть совершенно непредвзят, а я с самого начала относилась к ней как к особенной, и это обожание и детская робость могли бы помешать мне сделать свою работу профессионально.
Теперь о Вадиме Козине. (Речь о нем зашла не случайно: это я задала вопрос — не известно ли каких-нибудь подробностей о встрече Дианы с В.А. Козиным, упомянутой в одном ее интервью — Ф.)
Наши родители, живя в те годы на Колыме, просто не могли остаться равнодушными к теме сталинских репрессий. Когда, знаете, собирая грибы и ягоды, ты натыкался на берцовые кости человека, просто невозможно было остаться в стороне. Мой отец, например, переписывался со многими известными репрессированными – Георгием Жженовым, Зинаидой Лихачевой, другом Варлама Шаламова и, возможно, и с Вадимом Козиным. Он жил в Магадане, и насколько я помню, охотно снимался в документальных фильмах, посвященных лагерной колымской жизни. Поэтому я не сомневаюсь, что Дине это было тоже интересно.
Певец и композитор В.А. Козин в своем музыкальном салоне в Магадане
Я помню, перед первыми выборами Ельцина, когда система трещала по швам, но на местах влияние партфункционеров было еще очень сильно, Дина написала в газету какое-то очень прогрессивное письмо. Я не могу помнить подробностей, помню только то, что она поставила весь поселок на уши. Подписалась фамилией Курочкина. Понимаете, в поселке, население которого 10 тысяч человек и где все друг друга знают, такое письмо было сенсацией! Его напечатали в газете, не представляя, кто такая Курочкина – само собой, такой женщины в поселке не нашли. И только потом случайно выяснилось, что это написала Дина. Причем ее мама, журналист, даже не догадывалась, что это хлесткое, смелое, умное и ироничное письмо против системы написала ее дочь. Об этом как-то стало ясно в узких журналистских кругах, и мы все ее жутко уважали. Многое я бы отдала сейчас, чтобы прочитать то письмо! Она была особенной, пассионарной личностью для своего окружения что ли, поэтому меня нисколько не удивил тот факт, что Дина знаменита.
Оказывается, выступление на политинформации было не случайным (фото из легенды «К истокам снайперизма. Часть 1»)
Что до альбомов «НС», я слушала то, что советовали и приносили мне мои друзья. «Детский лепет», «Рубеж», «Тригонометрия», «SMS». Но я должна оговориться – при том, что мне нравится творчество Дины в целом, цепляют за душу все-таки именно те песни, которые потом разошлись по ее альбомам с той самой первой кассеты, которую мне передала ее мама. Возможно, тогда совпало все: ее песни били словно током по оголенным проводам мозга и сердца.
Я не знаю, изменилась ли личность и характер Дины с обретением популярности – мы не общались. Я просто не искала этого общения, не потому что все равно – просто не хотела ставить ее в неловкое положение. Кто сказал, что она хочет общаться со всеми, кто был транзитными пассажирами ее жизни? Когда люди не общаются больше 10 лет, им почти не о чем говорить – настолько запараллелены их жизни, мне кажется. Хотя лукавить не буду, если бы жизнь дала такой шанс, я бы с удовольствием продолжила это общение.
На этом разрешите раскланяться. Удачи всем вам, друзья.
* * *
Небольшое досье:
Инна Тимченко — родилась в Петербурге, детство провела в поселке Ягодное, затем снова вернулась в Петербург. Сотрудник газеты «Невское время».
«…если телеграфным стилем перечислить мои жизненные статусы, то это будет выглядеть примерно так: дипломированный журналист, увлеченный публицист, заканчивающий расследователь, начинающий писатель, опытный редактор, старая жена, молодая мать, осиротевшая дочь, верная боевая подруга. Если откинуть личную жизнь, то со мной все просто: моя религия – слово. Словами не пишу, а рисую. Иногда страшные картинки – когда приходится быть зеркалом нашего общества и писать расследования и «острую социалку». Иногда совсем другие картинки – для взрослых…».
В прошлом году под псевдонимом Маша Кроткая опубликовала свою первую книгу: «Сети желанной женщины».
«…маленькая красная книжечка, роман – некий сплав иронии, эротики («интеллигентной эротики», по мнению критиков), философии, психологии отношений и прочего. А вообще эта книга – некий эксперимент с интерактивным персонажем из ЖЖ, следующая по замыслу будет совершенно другой».
* * *
И еще одна, заключительная часть нашей легенды, посвященная тому, с чего все начиналось… Собственно, запись с той старой аудиокассеты. Постоянная участница нашего сайта Prostaya смогла встретиться с Инной, взять кассету и оцифровать запись, благодаря чему мы сегодня имеем возможность послушать эти песни — кстати, в отличном качестве!
Всего здесь — 11 песен. 10 из них вы могли слышать раньше: на выкладывавшейся когда-то оцифровке кассеты, которую сохранила Виолетта Суровцева (тем не менее, мы выкладываем их полностью — и для тех новичков, которые пока еще не находили ту выложенную еще в 2005 году запись, и просто потому, что лучше послушать их действительно подряд — чтобы лишний раз почувствовать ту атмосферу, о которой говорится в легенде…). А вот последняя песня — совершенно удивительный раритет. Этого мы от Дианы еще не слышали.
«I_will_survive» — один из известнейших, даже в определенном смысле культовых, мировых шлягеров 70-80-х годов. Первой исполнительницей, получившей благодаря этой песне мировую славу, стала Глория Гейнор. Позднее ее пели — в разных странах и на разных языках — десятки, если не сотни, известных и начинающих исполнителей.
В частности, существует несколько вариантов исполнения этой песни и на русском языке. Та версия, которая звучит здесь в исполнении Дианы, принадлежит советскому ВИА «Здравствуй, песня!», очень популярному в 80-е годы. Автор русского текста — Игорь Кохановский.
Послушать, как звучит песня в исполнении этого коллектива, — я бы не рекомендовала. Слишком уж «на любителя». У Дианы это получилось многократно лучше. И по смыслу, и по манере исполнения, эта песня прекрасно вписывается в ее творчество раннего периода. Да и вообще — «Я выживу!» — можно считать девизом Снайперов и Снайперизма в целом…
