Если в первом альбоме Светланы Сургановой «Всё будет» песенный сюжет как бы раскручивался по спирали и очерчивал окружность – мишень, то «Завтра» – стрела, летящая в цель. Мишень и стрела – едины, созданы друг для друга. Но неудержимый полёт стрелы сквозь поющий и отзывчивый воздух прекрасен сам по себе.
Главное ощущение от альбома – это прорыв, пробивание рубежа, преграды – и обретение свободы, открытие новых возможностей. В итоге взрыв эмоций оборачивается фейерверком.
Вместе с музыкой в альбоме царствует Театр – но не реалистичный театр, не психологический, а скорее, театр марионеток и масок, отзвук комедии дель арте, театр представления. Первый альбом органично включал стихи Цветаевой (из цикла «Подруга»), а здесь ассоциативно вспоминается «Балаганчик» А.Блока. Да и сама давняя театральная традиция представлять сильные и драматичные эмоции в оболочке сарказма, самоиронии, чёрного юмора и игры…. Использование масок в игре, казалось бы, отрицает реальность и истинность драмы – но этим и заостряет её.
О самых страшных вещах – смертельных границах, переходах, разрывах, разочарованиях и утратах – песни рассказывают так, словно в игру вступил космический режиссёр, небесный игрок и создатель пьесы. Всё происходящее подаётся с изрядной внутренней
дистанции. Именно она позволяет собирать кусочки собственной судьбы как пазлы, перетасовывая их и нащупывая скрытую драматургию. Игровая лёгкость и отстранённость от реальных событий превращает жизненные сюжеты в топливо для творчества. Такую свободу от внешних событий даёт лишь бесстрашие встретиться с собой. Мужество просто быть, отбросив образ «себя-хорошего», способность принять себя целиком – со всеми хрупкими и колючими гранями, с непознанными и тёмными глубинами («Кольчуга»).
Смыслы и сюжеты в песнях спрессованы в метафоры (особенно хорошо это видно в таких песнях, как «Флюгер», «Куратор», «Пазлы»). От реалистичных сюжетов остались лишь фрагменты – по ним и угадывается сама история. Сурганова движется от сюжета – к энергии. Чем дольше слушаешь альбом, тем глубже воспринимаешь метафоры, проникаешься ими – и прорываешься к чистой энергии. Изумляешься дару и способности создателя и исполнителя песен управлять энергией – умело серфить на её волнах, усиливать её и сливаться с ней, быть с эмоциями и энергией – заодно.
Потому и время в альбоме не линейно – оно завихряется, взлетает ввысь, подобно акробату, вращается вокруг невидимой оси. Песня «Флюгер» – точка его разворота. Мир устремляется в обратную сторону – «цели летят к мишеням молочным», ход событий запускается против часовой стрелки. Всё теперь движется наоборот, к истоку, вокруг стрелки-стрелы, прикрученной к мишени-циферблату. Часовой циферблат привычно определяет ход нашей жизни, но в песнях всё оказывается иначе…
Время – главный герой альбома «Завтра». Исходная точка отсчета – традиционный образ линейного времени. Его господство заявлено в первой же песне альбома («Шила осень») – как направление пути от начала к итогу, от юности к старости. Но с каждой песней усиливается тема разворота, возможности запустить движение вспять, найти свой ритм и противостоять механическому времени. Стоит решить, понять, почувствовать, что время подобно флюгеру и подчиняется свободному выбору, – и человек выбирается из жесткой и прямолинейной колеи, спрыгивает на ходу с поезда.
Объект иронии и насмешливой игры в песнях – бесплодные иллюзии, фантазии о «прекрасном будущем», ожидание лучшего, мечты о безмятежности. Альбом «Завтра» – отрыв от всех обманчивых иллюзий, от расслабленности, в которую впадаешь, теша себя ложными надеждами. Фантазийного будущего нет. Есть только момент настоящего – всё, что даровано прямо сейчас. Или, как пелось в известной советской песне: «Есть только миг в этом мире бушующем. Именно он называется – жизнь…» Но расслабленно-гармоничные ритмы советских песен, напоминающие ласковый морской прибой, остались в прошлом. Им отдана дань в дивной ностальгической миниатюре «Акварель» – в первом альбоме «Всё будет».
А в альбоме «Завтра» о мгновении длящейся жизни сказано максимально жёстко. Мир изменился, он вращается на технических сверхскоростях, несётся стремительно сквозь пространство. Счётчик щёлкает – вместе с часовыми стрелками и автоматическими дверями. Тем труднее поймать мимолётный миг радости и свободы, тем сложнее встретиться близким людям, тем проще слиться с социальной маской, забыв о лице.
Мишень для стрелы – само «завтра», которого нет. «Завтра» в альбоме (и в сознании людей) – сладкое обещание, смутно мерцающая вдали звезда, повод для надежд. И одновременно – обманка, уничтожаемая отрицанием, игрой и смехом. Песня, давшая название альбому, – вроде фитиля, подрывающего бомбу. Кажется, что это чистый балаганчик, стёб, насмешка над людьми-марионетками. Их дёргают за ниточки их же собственные ожидания и фантазии. Ими управляет мечта о счастливом «завтра», когда всё волшебно само собой переменится, – не личная, а всеобщая. В песне она разрослась до масштабов страны, раскинулась за пределы горизонта.
Разворот, преображение происходит и с любовными историями. В комедии дель арте – традиционной комедии масок – подобные сюжеты были из ведущих. Тягучий и вечно возрождающийся треугольник Пьеро, Арлекина и Коломбины помнится по сей день, оживает то в песнях и стихах, то в живописи, то в пьесах. Есть его привкус и в альбоме «Завтра». В песне «Трюкачи» само название, а вслед за ним и песенный сюжет, адресует нас к раскованной любовной игре и телесной ловкости, а не к сердцу. Вся нежность влюблённого сердца и песенная лирика, казалось бы, остались в первом альбоме «Всё будет». Но как флюгер в альбоме «Завтра» способен развернуться от покорности ветру к самостийности, а часовая стрелка – изменить ход на циферблате, так и акробатическая лихость любовной игры к финалу альбома преображается в язык чувства. В «Катапульте» уже намечен контраст и конфликт между искренностью – и бодрой повторяемостью однообразных сюжетов.
«Мыльных пузырей обиды выдыхаю ранним утром.
Наш любовный треугольник превращается в Бермуды.
Ну, а жизнь аттракционом всё быстрей летит и кружит,
День за днём традиционно в колею врезаясь глубже»
Ну, и дальше следует то, что снова и снова случается с «каждым» и у «каждого». Но в этой же песне привычный напор однообразных событий вдруг разворачивается волной воздушного потока – как с треском раскрывается над головой парашют.
«Отключаю алгоритмы – катапульта мне в подмогу.
Парашют уже не нужен – отдаю себя потоку»
Найден – проявлен – заявлен свой личный, особенный способ жизни и отношений: «отдаю себя потоку». Здесь стрела, пробивающая цель, обретает вес и тяжесть катапульты – иначе не сдвинуть железный заслон запретов и предписаний.
Снова точка преображения, разворота. Но уже не в отношениях со временем и общественными стереотипами, а в отношениях с близким человеком. В следующей песне – «Фланель» – механические образы, среди которых вынуждены жить люди, впервые сменяются живыми, природными. Открываются «двери сердца», появляется море, киты, облака, окутывающая нежность и мягкость ночи. Влюблённые акробаты теперь сродни уже не «трюкачам», а коту, нугой растянувшемуся на крыше, – его бескорыстной телесной свободе, естественной и непредсказуемой.
Алгоритмы отключаются, «куратор» (внутренний судья) разоблачён и отодвинут в сторону, не имеет прежней власти управлять состоянием, мыслями, чувствами.
«Вот-вот плотину прорвёт,
прибудет вода, большая вода
из пепла и льда»
– это обещание звучит в середине альбома, но к финалу оно становится реальностью. Большое время вечности («навеки вместе») сливается с мгновением встречи, а эмоции взрываются фейерверком. Нет никакого «завтра» и «вчера». Хотя природа, которая впервые появляется в альбоме в песне «Фланель», знает и зиму, и осень, и опустошённость, и дожди (льющиеся сквозь музыку в первом альбоме «Всё будет»). Но для играющего ребёнка, творца, музыканта есть только «сейчас» – со всеми его возможностями и даром расцвечивать мир воображением.
В финальных песнях обе половины, обе части двойного альбома собираются воедино, как и само название: «Всё будет завтра». Слово наконец очищено от иллюзий, обретает новое звучание и заряд: теперь «завтра» – не пустая надежда, но творческая возможность. Песня «Пазлы» именно об этом – об открытых путях и возможностях. Когда жизненные сюжеты перетасованы и осмыслены, видна логика движения, прорыв к подлинности, к правде своей натуры.
В финале альбома действительно «все пазлы сложились» – в итоге игра растворяется в жизни, служит ей, заряжает энергией. И время совсем не обязательно должно течь только в одну сторону, как река. Оно может изливаться и по-другому – фонтаном, разлетаясь непокорными брызгами сразу во все стороны.
В песнях альбома недаром мерцает образ аттракциона, трюкачей, акробатов, цирка. Создателю песен близка тяга к театральной игре масок, к обманчивому волшебству сцены, уверенная лихость и ловкость жонглёра… Но изнутри словно пробивает и набирает силу исток живой воды, очищенной от всего накопившегося. Вместо потока, когда-то замусоренного лишним, чужим, наносным, пробивается энергия первозданного, «своего» импульса. Отсюда и предвкушение творчества, новых находок, предчувствие нового голоса:
«Тишины избытки тают на обветренных губах…»
После жестокого противостояния со стереотипами, линейной логикой и давящей, навязчивой, обвиняющей волей «куратора», в финальной песне возвращается кружевная лёгкость (которой так много в первом альбоме «Всё будет»). На пути к ней, ради её обретения, в альбоме «Завтра» и запущен обратный ход времени, а с ним приходит весна, надежда, образы обновления:
«всё, что важно снова
обретает слово»,
«грачи прилетели, намокли холсты»
В альбоме мощно раскрылась энергия «воина», свойственная Светлане Сургановой. Причем не только в звучании, создании, в исполнительстве песен, но и как воля режиссёра, запустившего пьесу, приведшего в движение все куклы, марионеток, звуки, сюжеты, освещение, сценический антураж, – ради того, чтобы маски и ярлыки были сорваны, отброшены прочь, а голос заново обрёл силу. Голос не вокальный даже, а голос духа, сердца…
Многоликая, пластичная и разнообразная музыка создаёт уникальное звучание каждой песни, раскрывает её точно и ярко, для каждой песни находит свои особенные краски. Для слушателя это – чистое наслаждение. И отдаваться музыкальному потоку, творимому музыкантами группы «Сурганова и Оркестр», – всё равно что быть подхваченным тем потоком силы и свободы, для которого «парашют уже не нужен».
В творчестве, в песнях «Сургановой и Оркестра» музыка всегда подчинена смыслу, его раскрытию в полноте. В каждой песне возникает своеобразное музыкальное пространство, внутри которого оживает сюжет, песенная пьеса. Музыка способна создавать природную среду – проливаться дождём, дышать весенней свежестью или тишиной ночи, взлетать вместе с волнами и взволнованно стучать словно сердце.
Вот только для меня остаётся вопросом:
музыка в песнях Светланы Сургановой подчинена смыслу, служит ему?
Или он в ней – и благодаря ей – рождается?
Хотя вряд ли их можно разделить – постигаемый смысл событий, тончайшую ткань переживаний, и их музыкальное воплощение. Как стрелу, летящую сквозь пространство, не отделить от мишени.
