2020 11 03 Комсомольская правда: «Сделайте вдох, не бойтесь наполниться счастьем»
В интервью лидер группы «Ночные снайперы» рассказала и о необычном концерте без музыки, который пройдет 4 ноября
корреспондент — Евгения КОРОБКОВА
4 ноября в «Гоголь-центре» состоится, пожалуй, один из самых необычных концертов Дианы Арбениной. Лидер группы «Ночные снайперы» выйдет на сцену не только без гитары, и без синтезатора, но и вообще без группы.
Диана впервые выступит как писатель, автор книги рассказов «Снежный барс». Как говорит исполнительница, именно пандемия и все случившееся за последние месяца позволили ей понять: она — не просто музыкант. Она — музыкант, который не представляет жизни без Слова.
О новой книге, литературе, музыке и пандемии Диана Арбенина рассказала нашему корреспонденту Евгении Коробковой
Я пишу это, уже зная, что такое смерть. Я пишу это, уже зная, что мертвых не воскресить. Я пишу это, уже зная, что каждой любви на земле положен срок. Я пишу это, уже зная, что всю жизнь каждый из нас сражается со своими демонами и страдает от несправедливой тяжести, выпавшей нам на долю. Я пишу это, уже зная, что Господь дает нам ровно столько испытаний, сколько мы можем вынести, — не больше, но и не меньше.
И я уже знаю, что любовь — это самое главное, что случается с нами в земной жизни. Опустив голову в повиновении, я благодарю Бога за дарованное человеку чудо. И смерть капитулирует. Иначе быть не может. Стрелки часов двигаются только направо.
Диана Арбенина, «Кафка»
— Диана, я, честно говоря, думала, что книга «Снежный барс» — это автобиография…
— И совершенно неправильно подумали. Во-первых, мне не сто лет, чтобы писать автобиографию, а во-вторых, в начале года вышла моя авторизованная биография, написанная Михаилом Марголисом. И инициатором ее я тоже не была.
— Просто пришла на ум старинная реклама с Пугачевой: «Алла Борисовна, вышла ваша биография, что скажете? А АБ отвечает: Много нового о себе узнала, интересного. Вы меня заставите написать книгу самой, это точно, а пока — почитайте эту».
— Биографию мне пока писать абсолютно неинтересно. А вот рассказы — совершенно другое дело, я давно поняла, что чувствую себя неполноценно, если не пишу прозу. Когда в январе полетела с детьми на Бали, сказала: ну все, летом все дела отложу и буду писать книгу. Тогда я еще ничего не знала ни о пандемии, ни о коронавирусе. Так получился «Снежный барс», сборник рассказов и эссе, написанных за последние несколько месяцев.
— Меня озадачило, что вся первая треть «Снежного барса» написана от первого лица, а между тем, сюжеты там очень страшные. В одном рассказе у главного героя — неизлечимая болезнь. В другом — он становится убийцей…
— Когда писатели используют первое лицо, зачастую сюжеты к ним самим не имеют никакого отношения. Давайте, откроем «Божественную комедию» Данте и убедимся в этом. Я начала писать прозу, когда забеременела, первый рассказ назывался «Белый человек на букву эн», про трубача-афроамериканца, который изменил жене. (Вы можете прочесть его в сборнике «Тильда»). Рассказ тоже был написан от первого лица, хотя понятия не имею, как мне все это в голову пришло, да и к моей жизни сюжет не имел ни малейшего отношения.
— И все-таки в сборнике есть и автобиографические детали и события сегодняшнего дня. Например, рассказ «Давайте почитаем Данте» по сюжету очень похож на историю автомобильной аварии с участием Таривердиева.
— Может быть, дело в том, что я, как и все здравомыслящие люди, постоянно начеку. И пандемия, и ситуация с Нагорным Карабахом, и то, что произошло во Франции, — безусловно, воздействует на меня, хотя прямого отношения к моей жизни не имеет. Когда я писала «Давайте почитаем Данте», не думала ни о Таривердиеве, ни о Михаиле Ефремове, если на то пошло. Вы же на самом деле Ефремова имели в виду, когда спрашивали?
— Да, конечно.
— Знаете, мне стало интересно с вами разговаривать.
— Спасибо. Но вы тем не менее, в рассказе настоящий виновник ДТП получает воздаяние.
— Потому что я верю в справедливость и верю в принцип бумеранга. Так и иначе, рано или поздно тебя отблагодарят за сделанное добро, и за совершенное зло тебе воздастся — я это точно знаю.
— Значит ли это, что вы поэт по Аристотелю, а не по Платону, раз верите, что вот так, силой слова, можно улучшить реальность?
— Я верю, что слово поэта имеет большой вес. И если Платон считал, что поэту нет места в государстве, то я, напротив, знаю: место есть, но вот участь пишущего человека — крайне незавидная. Тот, кто творит по-настоящему — всегда страдает. Цветаеву возьмите в качестве примера, наверняка если бы она была не так несчастна в жизни, не было бы такой поэзии.
— А вы страдаете?
— Мое творчество приносило мне много страданий. Будучи творческим человеком, ты не защищен от жизни. Что делать, когда видишь несправедливость и не знаешь, как помочь? Помню, лет пятнадцать назад, я шла по переходу в метро и увидела брошенную собаку. Мне стало ее так жалко, что я встала и заплакала. Тогда я была беззащитнее, чем сейчас. Хорошо, что теперь у меня появились деньги, поэтому в таких случаях, когда сильно хочется заплакать, я даю деньги на приют или предлагаю материальную помощь. Помочь делом все же лучше, чем стоять и плакать.
21 мая 2020 года в моей творческой жизни случилось сногсшибательное событие: я написала свою первую радостную песню. 287 песен до нее были какими угодно: о надежде, о разлуке, о желании любви, о предчувствии расставания, драматичными, рвущими сердце, испепеляющими душу. И вдруг такой неожиданный поворот: я приношу в мир безапелляционно светлую, юную, мажорную песню «Кислород». И пишу ее, как вы понимаете, в разгар пандемии, скрутившей в бараний рог всю планету. Казалось бы, причин для такой вот детской щенячьей радости нет. И более того — происходит это даже вопреки.
Диана Арбенина, «Кислород»
— В одном из рассказов вы написали: «я — рыбка, плывущая против течения». Правда ли, что пандемия привнесла оптимизм в ваше творчество?
— Если я скажу, что у меня все нормально — это будет неправда. Как и всем музыкантам, нам очень сложно в финансовом отношении: живем без концертов, без заработков. Ладно я, но в группе «Ночные снайперы» 17 человек, один из которых остался на Украине и не может никуда выехать. Как могу, помогаю своим ребятам, хотя до сих пор не понимаю: почему в метро можно ездить девяти миллионам человек, а нам запрещено собрать несколько тысяч в зале…
Нет, я не из тех, кто отрицает болезнь. Сама оказалась в страшной ситуации, когда отец, которому 73 года, свалился с ковидом и пролежал в Коммунарке. Честно говоря, мы думали, что это все… Но отец — герой. Он заболел 12 сентября и победил, неделю назад уже в первый раз вышел на улицу.
Так что, нам всем досталось и продолжает доставаться. Но вот что интересно: когда становится очень плохо, что-то переключается в голове. Начинаешь лучше чувствовать ответственность за других людей. Может быть, от этого что-то и в творческой составляющей меняется.
— Не чувствуете причастность к происходящему? В вашей жизни ведь много мистического: помню, вы рассказывали, что название альбома увидели во сне, да и в «Снежном барсе» обмолвились: как напишете, так и случается…
— В моей жизни есть мистика. Жизнь вообще странная штука. Разве могла я в январе, заявив о том, что ухожу писать книгу и отказываюсь от летних концертов, знать, что в марте начнется пандемия. Хотя думаю, что это дело рук человека, и никакие летучие мыши ни при делах. Самое простое, что приходит в голову — сократить количество населения.
— Чем сердце-то успокоить?
Мы справимся, если включим здравый смысл. Коронавирус есть везде: на одежде, на вашем компьютере, на руках. Вы постоянно с ним соприкасаетесь, но заболеете или нет — зависит от иммунитета. Вирус бьет по больным местам, а у переболевших еще остаются последствия: человек слабеет, у него особым образом «едет» сознание, — это очень странно. Но, как говорят врачи, нужно держать себя в руках. Когда папа заболел, мы очень волновались за маму, которая от него не отходила ни на шаг. Но — удивительно — несмотря на то, что она находилась рядом, с ней, стучу по дереву, все в порядке.
Так что, я не паникую. Активнее стала заниматься спортом, который очень люблю: это прокачивает не только легкие, но и мозги.
— Вы как-то говорили, что ваш любимый писатель — Кундера. У него в «Невыносимой легкости бытия» есть эпизод, когда главный герой и его жена смотрят на одно и то же событие и делают радикально противоположные выводы. Нет ли ощущения легкого кундеровского флера от всей сегодняшней ситуации?
— Еще как есть. У каждого из нас абсолютно свое представление о мире. Мы тут недавно с детьми придумали, что люди бывают горизонтальными и вертикальными. С Темой, сыном, сошлись во мнении, что бабушка у нас горизонтальная, а вот себя дети отнесли к вертикальным. А еще они придумали, что бывают люди диагональные — это те, кто одновременно вертикальные и горизонтальные…
Если применительно к пандемии говорить, то ведь во многом эта ситуация имеет положительные стороны.
Благодаря карантину, я, например, занялась тем, что давно хотела. Если бы не вынужденная пауза, не получилось бы ни книги, ни пластинки «O2».
Скажу без ложной скромности: мы очень многое успели. И каждый человек мог бы использовать эту паузу с пользой. Побыть, наконец, с самим собой.
— Еще зимой, во время презентации биографии, вас спросили: как вы отдыхаете, а вы ответили: никак, я не отдыхаю, у меня нет времени.
— Знаете, я теперь поняла, как это неправильно. Мы не умеем отдыхать, мы постоянно куда-то несемся. И я была такой. Спускалась по ступенькам «Олимпийского», и думала о следующем концерте. Теперь я понимаю, что закончив большой проект, нужно давать себе время для ничегонеделания хотя бы три дня, неделю, а если надо – то месяцы и годы. Пока опять не наполнишься. Кстати сказать, пандемия помогла мне понять, как важно оставаться одному, что нужно уметь быть наедине с собой. Почему-то этого чувства люди очень боятся…
Моменты счастья… Концерт в Сургуте. Накануне дети провожали меня со слезами, и, чтобы разрядить обстановку, я обещаю им привезти игрушечного белого медведя. На концерте я вспоминаю об этом и обращаюсь к залу с вопросом, где его можно купить после. Зал шутит, советуя мне его поймать. Мы смеемся, и я продолжаю петь. Через 15 минут в зале появляется мужчина с огромным белым медведем. Он подходит к сцене, а я плачу, растроганная до глубины души добротой и человечностью людей, которые пришли слушать мои песни.
Счастье — это не состояние будущего. Это не полет в космос. Его не надо ждать. Оно в каждой молекуле воздуха, которым мы дышим. Сделайте вдох и не бойтесь им наполниться.
And never give up.
Диана Арбенина, «Моменты счастья»
— Слушала ваш «Камень» из нового альбома: «Я прижимаюсь к тебе крепко как к шее может только камень». Мне кажется, это очень круто.
— А мне кажется, это одна из самых важных моих песен. В ней, кстати сказать, есть та самая мистика. Написалась моментально, минуты за четыре, хотя перед этим явно была большая внутренняя многолетняя работа души. «Камень» — песня об утрате, песня-откровение, которое я до сих пор не осознала до конца.
— Вы можете писать без вдохновения?
— Не могу. Наверное, звучит пафосно, но у меня никогда не было серьезных кризисов. Не было такой установки: а дай-ка я напишу хит, потому что очень надо. Вероятно, потому, что никогда не писала без вдохновения.
— Разные философы говорили разное по поводу того, как выходить в состояние вдохновения. Есть особые психотехники, можно себя раскочегарить, как Сэлинджер писал. Какие у вас методы?
— Я просто беру паузу. Бывает, что я намеренно ограждаю себя от гитары, чтобы это чувство, чтобы желание написать — сильнее оформилось и стало совсем невмоготу.
— 4 ноября вы будете выступать с прозой в «Гоголь-центре». Что это будет за концерт?
-Это будет не концерт, а чтения. Первый раз я выйду на сцену в таком формате. И впервые за долгое время будет такой небольшой зал: из-за шахматной рассадки, мы вынуждены сократить его вдвое. Я буду только читать, гитара отдохнет в этот вечер. Задача, как вы понимаете, не из легких. Как известно, человек воспринимает поток речи без музыкального сопровождения не так долго: уже через 10-15 минут уровень восприятия снижается. Поэтому вопрос — как правильно подобрать тексты и выстроить драматургию вечера. Этим сейчас и занимаюсь. Я не знаю, как все пройдет. Волнуюсь — не то слово.
«Вы скажете, так не бывает, но я сижу здесь в это великолепное утро, только что проводив любимого, который, прыгнув в машину, тотчас начинает писать мне, что хочет обратно и ждет вечера, а я в свои с сорок пять — девчонка с всклокоченной головой, прыгаю от радости под эфир радио Maximum и, предвкушая ночь, танцую на залитом солнцем балконе.
И, кстати, как можно выспаться за полтора часа после ночи сногсшибательной близости и не выспаться за восемь часов, встать разбитым, проклиная весь земной шар? Вот как?
Вы скажете, так не бывает, но у меня не было ни одной депрессии и ни одного пасмурного утра. К чему приукрашивать — я знаю, что такое боль, и в силу рода своих занятий вижу ее каждый день. Но откуда эта неугасимая сила и энергия, которая не оставляла меня ни на один день?
Магия магия магия, куда нам без нее. Химия химия химия, куда нам без нее.
Вы скажете, так не бывает, но меня окружают только хорошие люди. О да, скажете вы, — поливай, поливай. Зачем ты такое пишешь — хочешь потрафить тому, кто сейчас это читает? Да, хочу. Ибо людям необходимо говорить, что они классные, тогда они расцветают самыми красивыми бутонами. Людей необходимо хвалить, и тогда они стараются быть еще лучше. Людям необходимо доверять, и тогда они стремятся оправдать доверие. Мы же вечные дети. Всем нам без исключения нужна ласка, нужна забота или хотя бы элементарный знак внимания, который вполне может быть восклицательным знаком после «доброе утро», а не партикулярной точкой.
Вы скажете, так не бывает, но отец моего друга упал с двенадцатого этажа и остался жив.
Вы скажете, так не бывает, но моя бабушка в девяносто три года была молодой девчонкой, прекрасно формулирующей свои мысли. Она выпивала 50 граммов белорусской водочки с карамелькой и острила так, что мы падали от смеха под стол.
Вы скажете, так не бывает, но после трех лет жизни с человеком, которого полюбила моя мама, мои руки стали точь-в-точь, как его.
Вы скажете, так не бывает, но, когда я впервые встретила отца моих детей, я знала, что он будет их отцом.
Диана Арбенина, «Вы скажете: так не бывает»