2004 02 06 интервью Светланы Сургановой после концерта в СДК МАИ
корреспондент — Анастасия Зайцева
Анастасия Зайцева (Н.): Я буду по бумажке, ладно? Это у меня первый опыт…
Светлана Сурганова (С.): Тогда я тоже (смеется).
Н.: Улыбаешься часто. Вообще, незнакомым людям просто так легко даришь улыбки? Или от настроения?
С.: Скорей, от смущения, наверное. Это отчасти защитная реакция, а с другой стороны — у меня нет никаких поводов сердиться на этих людей… Это же как tabula rasa — «чистая доска», «светлый лист»… Когда о человеке ничего не знаешь, ты заведомо хорошо к нему относишься.
Н.: Создается впечатление, что у тебя всегда настроение хорошее…
С.: Пусть так.
Н.: Окей. Как можно стать тебе другом? Занятой же человек, известный… Сейчас в твоей жизни появляются ли новые люди?
С.: Я вот думала, что уже никогда не появятся. Но, однако, за последние два года оказалось, что это возможно. Круг людей, с которыми я сейчас общаюсь… некоторые из них претендуют на звание друзей. Я это сейчас начинаю понимать… и меня это очень радует. Естественно, друг это не тот, с кем встретились, выпили кофейку, поговорили — и ты друг. Чтобы стать другом, надо проявить преданность, стабильность… да, преданность и стабильность.
Н.: Ну а вообще с опаской относишься к людям? Изначально.
С.: Нет! Я ничего не требую и не жду… изначально ни плохого, ни хорошего, но когда меня человек один раз выручает или очаровывает чем-то, второй, третий… я понимаю, что этот человек не пытается из себя что-то оказать, он не обманывает, он такой, какой он есть, каким я его вижу… и я устаю им очаровываться и просто себе говорю:»Это мой друг!»
Н.: Прошлое творчество не давит на нынешнее никоим образом?
С.: Почему, наоборот, оно меня подпитывает. Оно меня питает в прямом и переносном смысле. (смеется)
Н.: Если ни-че-го не получается, если «не прет» — что ты делаешь? Кто-то спать ложится, кто-то на кухне курит всю ночь… а ты?
С.: А… (хмыкает). Значит я говорю себе, что не подошел еще срок… я чего-то еще недопоняла, чего-то там в моей голове не сложилось…Надо это просто оставить. Все равно, зерно уже кинуто (положив ладонь на сердце) и начинает работать-прорастать… и надо отвлечься, заняться чем-то другим. Это все равно рано или поздно всплывет.
Н.: А рефлексировать на тему «как же, не получилось!»?
С.: Да нет, просто отпускаешь до поры до времени… если суждено появиться, значит, это появится… Естественно, предпринимаются какие-то попытки, и ты к этому возвращаешься, — умышленно, неумышленно — и все равно ничего не получается, значит не твое… значит… ну, что-то там не сложилось… как бы мертворожденный ребенок…
Н.: А желание послать все… к чертовой матери часто возникает?
С.: (оживляясь) Да-а-а! Возникает, возникает!
Н.: Борешься, или сдерживаешься?
С.: «Значит, я устала», — говорю я себе. Значит, надо идти, гулять пешком.
Н.: Пешком любишь гулять?
С.: Да, очень люблю гулять пешком, причем, в одиночестве… Вообще не люблю компании.
Н.: Аналогично! А популярность похожа на то, чего ты ждала вообще?
С.: Ой, вот терпеть не могу этих вопросов… популярность…
Н.: Хорошо. Хорошо. Иначе: сейчас выходишь на улицу — начинают всякие приставать…
С.: Да не, ну иногда здороваются там со мной… что мне нравится — что нету никаких, там, домогательств…
Ну вот раньше, со Снайперами… Когда ма появлялись с Динкой в метрополитене… еще был тот светлый момент, о господи прости, не сегодня, конечно об этом говорить (в этот день произошел взрыв в метро между Павелецкой и Автозаводской, авт.), когда мы ездили в метро, и когда его еще не так часто взрывали… вот… тогда молоденькие девушки, значит… слышим какой-то шорох за спиной — Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!!!!!!! (ощутимо громко и пронзительно шипит) ш-ш-ш-ш…. Забегут спереди, забегут сзади, забегут сбоку… потом, значит, решатся и перед самым эскалатором подбегут с блокнотиком — автограф возьмут.
А сейчас другая ситуация. Иду я сейчас, например, по Таврическому парку…
Н.: «гуляю одна»?
С.: Да, в редкие моменты, когда я могу себе это позволить. И Идут мама с дочкой, вот. И они меня узнают, и мама подходит: «ЗдрАвствуйте, Светлана Яковлевна! Вот это моя дочка, она очень любит Ваше творчество, как, собственно, и я. Не могли бы Вы дать ей автограф… Большое спасибо за Ваше творчество!» Цивилизованно так, очень спокойно… конечно, я даю автограф и вся такая радостная и улыбчивая ухожу дальше гулять.
Н.: Про детей. Ты можешь ребенку написать сказку на ночь?
С.: Ребенку? Да, наверное, когда будет, может, смогу…
Вообще, да! Сказки люблю. Только я не задавалась целью… У меня была пара сказок. Но сказки, правда, не для ребенков, а для взрослых.
Н.: А ты их куда-нибудь, или в стол?
С.: Их даже как-то, по-моему, вывесили на сайте… Сами оригиналы не сохранились, но народ знает об их существовании.
Н.: Еще про вдохновение. Некоторые, например, стихи от плохой жизни пишут…
С.: И это тоже!
Н.: Любовь — неразделенная, разделенная…
С.: И это, конечно, обязательно! Сейчас, чем дальше, тем больше как-то на второй план отступают… какие-то личностные… нет не личностные переживания. Не то, чтобы разделенная или неразделенная любовь. Скорей, какие-то вопросы глобального свойства. Как, вообще, понятия справедливости и несправедливости, смысла жизни и взаимоотношений… Но не с точки зрения «Вот так! Ты меня предал-бросил, ах ты сукин сын!» Как раз хочется понять истоки этой ситуации, этого конфликта: кто был прав, не прав, можно ли было эти отношения сохранить и так далее.
Н.: Получается, когда пишешь, ты решаешь проблему?
С.: Безусловно! Это же разговор с самим собой, анализ… и в какой-то степени сублимация разговора с тем, с кем не имеешь возможности пообщаться сейчас.
Н.: А творческая смерть в твоем понимании — это что?
С.: Это то, что я сейчас наблюдаю за собой.
Н.: Да ты что? Не может быть!
С.: (смеется) Нет, я абсолютно откровенно и честно говорю!
Н.: А что происходит? Ничего не получается?
С.: Ну это… как идет отмирание жизненно-важных органов, функций — вот точно также идет и… Ну, может быть, это астения, апатия, может быть, это все временно…
Н.: Творческая кома?
С.: Творческая кома.
Я вообще — человек, довольно скептически настроенный по поводу себя, своих каких-то там данных, возможностей и так далее. Пытаюсь себя настроить на то, что в принципе все — конечно. Мне было дано когда-то. Что-то получилось, и людям это нравится. За это уже надо благодарить Господа Бога или еще кого-то. Если это закончится, я скажу: «Спасибо, до свидания». Если это когда-то возобновится, я скажу: «Господи, как я счастлива, что я могу опять что-то явить миру!»
Н.: У группы скоро день рождения. В апреле. Что-нибудь планируете — яркое и ослепительное?
С.: Я считаю, что мне очень повезло с ребятами. Они офи-ген-ные! О таком коллективе может мечтать любой автор. Мало того, что они первоклассные музыканты, она все, как один, очень интересные, очень изумительные, приятные люди в общении. С ними просто приятно общаться. Это не работа! Помимо работы происходит полноценное общение. Вот… И если дальше не найдет развития проект «Сурганова и Оркестр», будет обязательно проект «Север-Комбат». Ребята, что со мной играют, у них еще свой репертуар и свой материал. И сейчас на «Сурганова-Студия» (на базе нашей домашней студии) мы начали записывать их дебютный альбом «Север-комбат».
Есть еще параллельно другие проекты. Я хочу записать альбом «Юла….ххххх» (неразборчиво). Я о нем уже, наверное, полгода брюзжу, но ничего с мертвой точки не сдвинулось, и я уже начинаю себя за это недолюбливать конкретно, потому что пора вже взять и сделать, поскольку ляпнула пару раз в интервью.
Тем не менее, работа началась, поскольку неделю тому назад закончилась комплектация студии. Мы перешли в новый формат — из РС в Machintoch, приобрели новое программное профессиональное обеспечение -Protools Logics. Сейчас идет освоение всей этой технологии, приобрели хороший качественный студийный микрофон… то есть, сейчас уже можно претендовать на качество.
Н.: Так а на день рождения — все проекты сразу выступят?
С.: Ха, кстати, хорошая идея!
Н.: Дарю, пожалуйста!
С.: Спасибо.
Н.: Насчет интернета. Ходят слухи, что ты не любитель. Да и вообще, телефоны, вся эта сублимация…
С.: Нет, не любитель. Это даже меня травмирует.
Н.: Почему?
С.: Я была в детстве перенасыщена телефоном. У нас была коммуналка. Небольшая, правда, но все равно все разговоры в квартире происходили у нас в комнате… Я часто была невольным слушателем, и мне это всегда мешало… Потому что все это происходило через дверь, которая всегда была открыта нараспашку, поскольку родители не любили закрытых дверей. Такая, может быть, своеобразная клаустрофобия была. Черт его знает…
Ну, одним словом, как-то вот произошло отторжение, и пока мне ничего с этим нее сделать. Я пользуюсь телефоном только в крайних случаях. Сейчас, за счет мобильной связи — большое спасибо тому человеку, что придумал sms — самое важное можно сказать в краткой форме. Вот это — для меня.
Краткость — сестра таланта.
Я люблю японскую поэзию. Точка! (хлопает рукой по столу, словно ставя эту самую точку, и смеется).
Н.: Хорошо. Интернет — туда же?
С.: Internet — это огромное информационное поле. Конечно, колоссальная вещь, но надо уметь ею пользоваться, фильтровать информацию. Надо уметь пользоваться. Молодежь увлекается очень часто и перегружает себя абсолютно. Засирается мозг просто, мне кажется. Для работы, конечно, незаменимая вещь. Новейшие технологии — я только «за». Кстати, все, что мне пишут, я обязательно читаю. Но вообще я ретроград, наверное, по сути своей.
