2004 03 26 Невское время: «Я не умею писать песни»

корреспондент — Ольга Каплюченко

Они сидели за столиком, уставленном закусками, — Светлана и другая, незнакомая мне девушка, которую короткая темная стрижка делала немного похожей на Диану Арбенину из группы «Ночные Снайперы». Когда год назад Светлана Сурганова покинула этот коллектив, ее уход стал сенсацией. Теперь же если не сенсацией, то большим сюрпризом становится каждый концерт группы «Сурганова и Оркестр», яркий и непредсказуемый по стилю.

Позже окажется, что темноволосую девушку зовут Диана. «Видимо, это — мой рок», — полушутя, разведет руками Светлана. Но сразу я постеснялась спросить. Минут пять сидела и слушала их негромкий разговор о делах, а потом начала с вопросов о последнем концерте: «Скажите, странные существа, которые появлялись на сцене, это нарочно? У вас было такое удивленное лицо…»

— Так и было задумано! Даже когда что-то на сцене выглядит случайностью, скорее всего, оно планировалось заранее, — подмигнула Светлана. — На концерте 1 марта действительно была необычная атмосфера. Я всегда хотела, чтобы в моем шоу участвовали клоуны — мне близка стихия масок, театра.

— Когда я слушала альбом «Неужели не я», то выписывала подряд цитаты, которые зацепили сильнее всего. Может быть, и для вас существуют такие строчки?

— Трудно сказать. Разве можно любить правую руку больше, скажем, левой ноги? Я же на самом деле не умею писать песни. Они приходят сами, а могут и не прийти. Именно поэтому у меня сейчас нет новых. Возможно… — Светлана сделала многозначительный глоток чая. — Возможно, на данный момент мне ближе всего две песни: «Неужели не я» и «Не тобой болеет сердце» — первая и последняя с альбома. Довольно грустные.

— Мне показалось, что песня «Была мечта» у вас самая грустная…

— Ай! Вот она не получилась, жаль. Над ней бы еще поколдовать.

— У вас все песни пронзительные, — заверила я Светлану. — Но печаль сочетается с зажигательной латиной, так что хочется и танцевать, и плакать.

— Спасибо, — немного удивленно произнесла Светлана. — Такого мне никто не говорил. Как раз то, что я хотела: смех сквозь слезы. В этом суть нашей жизни. Мы все похожи на печальных клоунов.

— Вопрос: для чего курицы перешли дорогу? Ответ Эрнеста Хемингуэя: чтобы сдохнуть, промокнуть под дождем и сдохнуть.

— Здорово! — подхватила Светлана. — Именно! И знаете, что это, о чем мы с вами говорим? Это и есть VPD — VIP-Punk-Decadence. Мы сами придумали этот стиль — хулиганский, в то же время утонченный… По-другому никак не назвать то, что мы играем.

— В одном из интервью, кажется, вы говорили: «Лучше грустно петь, чем грустно жить». Значит ли это, что жизнь и творчество — совсем разные вещи?

— Это сказала Диана. Тогда у нас было много общих мыслей, поэтому сложно определить, кто первым озвучил ту или иную. Жизнь и творчество, конечно, переплетены. Но в жизни не всегда даешь себе право грустить. Не всегда бываешь откровенным… На сцене я сто процентов голая. Это самое чистое место.

Сколько вам лет, — внезапно резко спросила Светлана. — Не говорите. Я угадаю.

Она слегка откинулась на стуле и прищурилась. Минута или две артистического молчания — и наконец: «Выглядите на девятнадцать!»

— Как вам удалось?

— Думаю, наблюдательность развилась во мне со времен мединститута — когда-то я мечтала стать доктором. Врач должен с первого взгляда определять возраст пациента. Хотя теперь для меня это игра, и я радуюсь, как ребенок, когда получается! Вы, кстати, заметили, как здесь мило? Жаль только, что сильно накурено.

— Вы не курите? — после последнего хулиганского концерта я бы никогда не подумала, что это так.

— Не-а. Курила бы, наверное, если бы могла, — рассмеялась Света, — но мне плохо от запаха. Для меня это проблема, ведь там, где мы выступаем, всегда сильно накурено.

— Один из самых «цепляющих» моментов альбома — речитатив «Предчувствия смерти». Расскажите, как он возник.

— Ну, я написала… На самом деле песне много лет, и раньше в ней были латинские мотивы. Меня сейчас много спрашивают, как это я «вдруг заболела латиной», так ведь эта эстетика меня влекла давно. Это музыка, которую не достаточно безумно любить и хотеть исполнять, надо досконально знать ее законы. Необходимо быть мастером. В «Снайперах» мне не удалось привить свою любовь… Не слишком люблю учить жизни, но вы запомните: мастерство нужно во всяком деле, мастерство и смелость. Бывает, в человеке горит что-то — да вот… перегорает. Он запутается в своих тараканах, а потом зарабатывает — я не придумываю! — тем, что чужих, коммунальных тараканов травит. Жизнь — это действие. Смерть — это бездействие. …Так, Оля! — Светлана подвинула мне тарелку с бутербродом. — Это надо съесть, это очень вкусно!

— Вот вы говорите, — начала я, закусывая философию бутербродом, — что в «Снайперах» не удалось привить латинскую эстетику. А вообще, на ваш взгляд, чьего было больше?

— Если говорить о музыкальном материале, то девяносто процентов — Дианы. Исполнение, аранжировки — общие. Что касается скрипки, конечно, мое… «Снайперы» — хорошая, интересная группа, хотя сейчас они другие. Я не говорю — плохие, просто другие.

— Мне нравится название. Кто его придумал?

— Такая уже затертая история… Идем с Дианой поздним вечером с зачехленными гитарой и скрипкой. И вот один автолюбитель тормозит, открывает окно — не поленился же окно открыть в тридцатиградусный мороз! — и спрашивает: «Девушки! С охоты или на охоту?» Это была первая зацепка, из нее развилась идея.

— Прозаично. «Когда б вы знали, из какого сора…» Кстати, долго вам пришлось с группой жить в неизвестности?

— С какой группой? Со «Снайперами» долго. Мы были широко известны в узких кругах, в некоторых отдельно взятых городах, а слава на уровне страны началась все-таки с «Нашего Радио». Мы упорно долбали Козырева, ну и «задолбали».

— Вы можете сказать, какой период в жизни «Снайперов» был самым счастливым?

— Да все. Я очень дорожу каждой минутой. Немного тяжело было под конец, когда Диана явно нацелилась на уничтожение объекта.

— А сейчас вы помирились?

— Мы не ссорились. Я точно не ссорилась. Диана — это человек, которого я всегда буду любить, как бы далеко мы ни разошлись. Как творческая личность она гениальна, у нее колоссальный багаж, даже не до всех песен руки доходят. Некоторые я бы у нее выкупила и доработала сама. «Асфальт» теперь аранжирован по-новому, а жалко: мне постоянно слышится прежний вариант, более драйвовый. Нет, мы не ссорились. Сейчас возникают идеи совместных концертов. Диана пока думает, а я готова. Это хороший коммерческий проект, многим будет интересно сходить на такой концерт.

— Вы считаете, можно разделить личные отношения и работу?

— Разумеется, можно. А еще нужно. Стоит возникнуть вопросам, я ставлю так: вот дружба, вот — деловое партнерство. Все. Граница.

— И часто вопросы возникают?

— Оркестр — шикарные ребята. В нашей команде прекрасно то, что нет перегибов, хватает и тепла, и прагматики. Люблю работать с профессионалами, хотя сама боюсь им стать. Боюсь потерять линию движения, убить свой внутренний эффект неожиданности.

— Светлана, когда я расспрашивала о вас своих знакомых, то несколько раз слышала фразы вроде: «Она у нас специалист по Земфире и Сургановой». Как вы полагаете, на чем основано такое сопоставление?

— Странно. Традиционнее параллель Арбенина — Земфира, но я не люблю параллели.

Талант индивидуален, и в этом его прелесть, а не в поиске схожести с чем-то еще. Что касается меня, то… Знаете Цезарию Эвору? Обязательно приглядитесь к ее творчеству! Босая темная женщина с дивным голосом… Иногда я думаю о ней, когда пою «Пороховую». А исполняя песню «Ты», вспоминаю, пожалуй, Шнурова. То, что мы в себя впускаем, попадает в своеобразный коктейль. Или винегрет — как хотите. У кого-то он сладкий, у кого-то с перчиком, у некоторых вообще ядовитый. И у каждого он уникален.

— Многие исполнители, достигнув определенного уровня, начинают продюсировать молодые группы. Вы видите себя в этой роли?

— Я уже этим занимаюсь, — Светлана вдохновенно вгляделась в даль. — Его зовут Юл Абрамов. Редкий человек, удивительный автор. Его песни такого… космического свойства. Напишите именно так. Работа двигается, правда, слишком медленно! — в голосе Светланы послышалась досада. — Пока готовы только «макеты» песен».

— Светлана, вы никогда не увлекались составлением школьных анкет?

— Конечно, увлекалась! Это было просто сумасшествие. И заполнять тоже люблю. А что?

— У меня тоже такая была, и сегодня я захватила ее с собой. Хотите заполнить?

— Хочу! — искренне загорелась Светлана и тут же уткнулась в вопросы.

— У тебя много свободного времени?

— Увы, его нет.

<…>

— Твоя самая лучшая черта.

— Прямолинейность.

— Твой самый большой недостаток.

— Недостаток внимания к близким.

— Ты любишь сыр?

— Самый вонючий.

<…>

— Какое высказывание о любви кажется тебе наиболее верным?

— Любовь — это когда хочется молчать.

— Какой твой любимый запах?

— …люблю запах зеленых яблок.

<…>

— Напиши что-нибудь не по-русски.

— umino concordia ibi victoria est (в согласии — победа. — Лат.)

Пока Светлана занималась анкетой, я наблюдала за ее простыми и четкими движениями, среди которых не было ни одного лишнего, за живым выражением лица…

— Недавно наткнулась на один сайт о вас — название очень трогательное: nashsurik. Вам нравится, когда вас называют Суриком?

— Сурик-дурик? — радостно уточнила Светлана. — Мне нравится, когда меня называют Светленький. Но это можно только одному человеку.