2005 11 10 СТС: «Детали» (Светлана Сурганова и Сергей Галанин)
Тина Канделаки: Сегодня у меня в гостях Сергей Галанин и Светлана Сурганова. Сереж, у тебя бывает такое, что ты слушаешь какую-то музыку и понимаешь, что это гениально, но при этом это понимают только ты, твои близкие, единомышленники, а не большинство?
Сергей Галанин: Бывает. Это Света. Я сегодня ехал, слушал одну из последних песен: «Себя не вижу, словно чашку яда выпью».
Светлана Сурганова: А, это песня «Ворон». Смешная была ситуация по поводу этой песни. Одна журналистка мне рассказывала о том, что этот альбом полюбился ее дочке, которой лет пять, и любимая песня из альбома про варана. Я долго не могла понять, о чем речь, какой варан, я в жизни не пела, не слагала стихов про варана, вообще плохо понимаю, как это животное выглядит. Оказалось, что ворон.
Тина Канделаки: Сколько раз, Сереж, у тебя такое было, написал песню и думаешь: «Потрясающе!» А люди, не понимают.
Сергей Галанин: Каждая песня так рождается.
Тина Канделаки: Нет, у тебя есть миллион песен, которые популярны среди населения. Ты понимаешь, что это гениально, и сразу же это идет в люди, и люди это тоже понимают? Или самое искреннее, что ты создаешь про себя, люди не понимают, а то, что делается в последний момент, больше всего и воспринимается?
Сергей Галанин: Я думаю, не понимают те люди, которые ставят в эфир, они ставят совсем другие песни, не те, которые мне больше нравятся. Я думаю, такая ситуация со многими.
Тина Канделаки: Мы получаемся заложники этих людей, которые выбирают, что ставить в эфир?
Светлана Сурганова: Не знаю, Тин, мне кажется, ты и понятие «заложник» — взаимоисключающие. Ты никогда не сможешь стать заложником, потому что ты определяешься и делаешь это совершенно осознанно и самостоятельно, ты выбираешь музыку, которую тебе слушать, фильмы каких режиссеров тебе смотреть. Каждой музыке, каждой поэзии свое время. Так случается, что некоторые поэты опережают свое время, и потом, лет через пятнадцать, эта поэзия, музыка, доходят до основной массы. Есть такой альбом у «Ночных снайперов» — «Детский лепет». Один из первых альбомов, такой смешной, записанный на совсем каком-то примитивном оборудовании. Прошло двенадцать лет, и сейчас он пользуется большим спросом, причем не только у фанатов.
Тина Канделаки: Можно делить рок-музыку на мужскую и женскую?
Светлана Сурганова: Не надо, зачем? Мы говорим о вечном.
Сергей Галанин: Я бы и слово «рок-музыка» не употреблял бы.
Тина Канделаки: Было у тебя, Сереж, такое, что ты придумал что-то, и вдруг понял, что ты знаешь, зачем ты здесь, зачем все это делаешь, для чего живешь?
Сергей Галанин: Мой смысл пребывания на Земле, мне кажется, не очень связан с музыкой. Все-таки я в этом плане спокойно отношусь к себе как к музыкальной творческой единице. Я думаю, что мои дети — это более серьезно и качественно, чем то, что я делаю в музыке. А что касается написания музыки и слов, то мне всегда казалось, что это так просто. Я всегда удивлялся людям, которые поют чужую музыку и чужие тексты. Это же надо пропустить все через себя, выдать, и еще завестись как-то. Вот тут и думаешь: «вот это артист!» А мне же ничего сложного делать не приходится, я пою то, что чувствую, как мыслю. Ничего гениального. Все очень просто.
Тина Канделаки: А бывало такое, что ты пишешь и думаешь: «Это не я. Это я просто записал»?
Сергй Галанин: Нет, всегда я. Другое дело, что, бывает, напишешь быстро и здорово, почти гениально, а бывает, что вымучиваешь долго, всех мучаешь вокруг, и себя. Но и то, и другое — я.
Тина Канделаки: А это легенда, что можно записать альбом за шесть часов, как будто какое-то озарение?
Сергей Галанин: Я думаю, можно. Здесь, наверное, не нужно устанавливать никаких рекордов, стоять с секундомером, но, я думаю, что у кого-то это получается.
Светлана Сурганова: Я слушала ваш диалог и поняла, что самые любимые песни из собственного материала, это те, которые родились легко, в одночасье. По поводу за шесть часов целый альбом, это я пас. Скорее один альбом в шесть лет, это мои темпы. А те песни, за которые ты садишься и просто считываешь какую-то информацию с небес — это большое счастье. Это ни с чем несравнимый кайф, когда ты приходишь, садишься, и у тебя налаживается эта связь, получается детище. Как правило, песни, которые так получаются, самые удачные.
Тина Канделаки: Какая же песня с последнего альбома записалась так легко?
Светлана Сурганова: «Мураками» точно так была написана. Из неопубликованного, правда, там текст не мне принадлежит, а Кире Левиной, питерской поэтессе, малоизвестной в широких кругах, но очень талантливой, я написала музыку к ее стихам. Это песня еще нигде не опубликованна, но мы уже исполняем ее на наших концертах. Она мне прислала свою подборку, я давно ее об этом просила, и я листаю и вижу песню «I lost», «Я теряю тебя в этой мутной толпе, я теряю тебя…» Я тут же закрываю подборку, все, что я успеваю, это схватить гитару и дальше я просто целиком и полностью пропеваю эти стихи. И получается песня. Сейчас она для меня номер один. Не потому, что она одна из последних, а потому что это настолько легко. И когда максимально музыка соответствует тексту, это большая удача.
Тина Канделаки: Когда ты несчастлив, то иногда хочешь покричать об этом всему миру, но когда ты счастлив, хочется ведь быть более закрытым?
Сергей Галанин: Тут ведь не всегда бывает дело в своем собственном счастье. К сожалению, вокруг есть много чего еще, помимо твоего собственного счастья, поэтому очень часто от этого идет какая-то инициатива к тебе, от какой-то несправделивости, или, наоборот, еще большего счастья, чем твоего. То есть часто что-то идет извне. А то, что я внутри счастлив в этот момент, мне это, честно говоря, не мешает. Про шесть часов я не про себя говорил, у меня таких рекордов не было, я просто представил гипотетически, что кто-то, наверно, может написать. А про то, что Света говорила, что раз и написалось, у меня тоже такие моменты были. И, действительно, я соглашусь с тобой, что это одни из лучших песен.
Тина Канделаки: Есть какая-то строка, в ней вся твоя жизнь? Больше, лучше, никогда не скажешь.
Сергей Галанин: «На небе ровно столько звезд, сколько наших глах», может быть. Я почему сейчас вспомнил песню «Дорога в ночь», потому что она как раз так и написалась совершенно случайно. И это случилось от одного великого несчастья, которое произошло с нашими друзьями. Я переболел эту ситуацию, а через некоторое время вдруг за пятнадцать минут и слова родились, и музыка родилась, и такая строчка.
Тина Канделаки: У родителей и детей часто бывает полное неприятие интересов, но настоящие вещи непреходящие, в независимости от поколения они одни и те же.
Светлана Сурганова: Хотелось бы очень надеяться на это, иначе разрушится мир. Каждое поколение становится все лучше и лучше предыдущего, это совершенно точно. Несмотря на то, что оно становится более циничным, более прагматичным, ушлым. На самом деле, меняется подход к информации, к ее поглощению и обработке, а сутийные вещи остаются.
Тина Канделаки: Сереж, а есть такие люди, которые понимают тебя, но которых не понимаешь ты. Например, десяти-двенадцатилетние, они же думают, что ты их человек, ты поешь про них? Это же важно для певца — петь про нас?
Сергей Галанин: Я думаю, что когда находится правильная тема, которая вне времени, вне возраста, такие темы иногда есть в творчестве группы «Серьга»…
Тина Канделаки: Какие?
Сергей Галанин: Не то, чтобы темы, темы они одни и те же, а вот правильные слова внутри этих тем. Когда ты правильно поешь о той же самой любви, или войне, или дружбе, о чем-то очень большом, о чем сказано много всего, когда ты находишь свое, простое и доходчивое. Я хочу сказать по поводу моего сына, в целом вы правы, девушки, по поводу поколений, оно лучше. Так и должно быть. Но мне кажется, что мы все-таки цеплялись за эту жизнь больше, чем наши дети. Сейчас мы для них как волнорез, мы немножко снимаем это цунами, которое долбало нас в свое время. И я не знаю, хорошо это или плохо. Поэтому, конечно, мы разные.
Тина Канделаки: Рок-музыка от того и умирает, что настоящее поколение не протестует, оно согласно со всем?
Сергей Галанин: Не, я не думаю, нормальному человеку всегда есть чему протестовать. Как это не протестовать?
Тина Канделаки: Есть какие-то внутренние протесты, с чем ты не согласен в этой жизни, с простыми вещами?
Сергей Галанин: С какой-то несправедливостью, которая на каждом шагу встречается, и у нас и везде.
Тина Кнделаки: Есть какие-то вещи, которые мужчина проговаривает себе: «Ну несправедливо, ну почему у мужчин это так?»
Сергей Галанин: Есть такие вещи. Почему мужчины не могут родить?
Тина Канделаки: А что было бы интересно?
Сергей Галанин: Во всяком случае, иногда можно было бы этим козырнуть в какой-то момент жизни.
Тина Канделаки: Разве не вы родили двух сыновей?
Сергей Галанин: Мы-то мы, но я отдаю себе отчет, что наша роль мужская больше из области приятного и спортивного. С рождения второго сына я уже более внимательно вник в этот процесс и понял, что героизм присущ женщинам, а мужики все в душе трусики, по большому счету.
Тина Канделаки: А вы, Света? Какая женская несправедливость вас больше всего раздражает?
Светлана Сурганова: По-женски, по-мужски — опять какая-то градация.
Тина Канделаки: Но мир-то очень мужской, это справедливо?
Светлана Сурганова: Да бог с ним, мужской-женский, хорошо, что он вообще есть.
Сергей Галанин: Лишь бы был более справделивым, правда, Свет?
Светлана Сурганова: Вот что обидно, или что я не приемлю, так это ленность и неопрятность в людях, и отсутствие чувства юмора, это вообще беда.
Тина Канделаки: А вы чаще встречаете женщин, у которых нет чувства юмора, или мужчин?
Светлана Сурганова: Мне вообще в жизни повезло, или пока везет, крайне мало таких людей.
Тина Канделаки: Может, это шутка была? Я прочитала в одном интервью, где ты сказала в Тюмени сходить в кафе «Раневская». Я сходила, и что? Ничего такого. В чем секрет?
Светлана Сурганова: Во-первых, что это Тюмень, во-вторых, что это Раневская. Вспомнили о существовании такой замечательной актрисы, ей посвятили целое помещение, достаточно уютное, там действительно неплохой десерт, и то, что с такой любовью отнеслись к тем ее афоризмам великолепным, и на каждом столике можно было прочитать и похохотать, пока тебе приносят блинчики и чай, это здорово. Вас разочаровало это кафе, Тина?
Тина Канделаки: Нет, просто я надеялась увидеть что-то, чего нет в Москве.
Светлана Сурганова: А вы видели в Москве кафе «Раневская»?
Тина Канделаки: Нет. Значит, я нашла то, что искала. Вы с «Фабрикой», наверное, не могли бы спеть?
Сергей Галанин: А я пел «А что нам надо», это была финальная песня. Алла Борисовна попросила, не смог отказать примадонне.
Тина Канделаки: Нет таких исполнителей, с которыми ты бы не смог спеть, потому что ты относишься к этому с юмором, иронично?
Сергей Галанин: Я думаю, есть такие, с которыми бы я не стал петь. Если говорить о рокенрольном цехе, то сейчас это же настолько банально и неинтересно, но, с другой стороны, ты понимаешь, что практически со всеми ты можешь петь, потому что есть точка соприкосновения в этом жанре. А если говорить в целом, плюс туда эстраду приколбасить, есть люди, к которым хорошо я отношусь, поэтому мне с ними спеть не зазорно. А с детьми с «Фабрики звезд»… Надо же, чтобы им кто-то запомнился, чтобы они это вспоминали потом.
Тина Канделаки: Вы слышали точку зрения, что Сурганова, Арбенина, Земфира — это все одно и то же?
Светлана Сурганова: Я слышала другую точку зрения. Одного менеджера по продажам спросили, почему сейчас Мара пользуется популярностью, у нее лучше продажи чем у той же Сургановой, на что человек ответил: «А что Сурганова? Старая перечница, они с Арбениной уже давно все сказали. А Мара все-таки живая, молодая кровь».
Тина Канделаки: Но она же поет не свои песни?
Сергей Галанин: У Мары все песни ее.
Тина Канделаки: Тогда ты можешь ответить на вопрос, почему так сказали про Сурганову и Мару?
Сергей Галанин: Да мало ли бестолковых людей, у котрых своя такая точка зрения. Я думаю, что надо менять тему с таким людьми, понятно, что по этой теме вы не сойдетесь, значит, надо менять тему разговора. И говорить про кино.
Тина Канделаки: Как в рок-музыке? Может, пока ты молодой, пока гормоны бьют, ты искренней и лучше, чем если ты доживаешь до семидесяти, и все равно продолжаешь?
Сергей Галанин: Я думаю, рок-музыка – удел, в основном, молодых людей.
Тина Канделаки: Есть рубеж?
Сергей Галанин: Как такового рубежа нет. Но реально самое весомое получается, когда ты молод, бесбашен, и тебе нечего терять, ты не связан ничем по жизни.
Светлана Сурганова: Когда ты сам самого себя не боишься, когда у тебя нет внутренней цензуры. Когда обрастаешь опытом, начинаешь зажиматься, потому что понимаешь, насколько ты несовершенен, и ты стремишься к идеалу.
Тина Канделаки: Выход какой-то есть?
Светлана Сурганова: Расслабиться.
Сергей Галанин: Расслабиться и продолжать совершенствоваться, заниматься своим делом, понимать, что лучше, чем тогда, ты уже не напишешь, но можешь не хуже.
Тина Канделаки: Вас какая песня, Сережа, воспитала?
Сергей Галанин: Давай, Светочка, я пока подумаю.
Светлана Сурганова: Огромное влияние на меня оказала песня Аллы Борисовны на стихи Цветаевой «Уж сколько их упало в эту бездну» Она совершенно пронзила мое сознание, научила меня сочувствию, каким-то глубинным вещам, и я очень благодарна. Очень жаль, что эту песню можно редко услышать по радио, ее редко исполняет Алла Борисовна на своих концертах, но это фантастическая вещь. Настолько это слияние стихов и музыки удивительное, сейчас слушаю, мороз по коже идет.
Сергей Галанин: А на меня большое влияние оказала музыка из старых наших фильмов. Если брать навскидку, то это был фильм «Последний дюйм», и песня замечательная «Какое мне дело до вас до всех? А вам до меня?» Было очень много хорошей песни в советских фильмах. И сейчас не зря мы вспоминаем и даже каверы какие-то делаем. Мы почувствовали в себе силы и маленькое право попробовать это тоже спеть. Мы, группа «Серьга», иногда пару песен советских исполняем на концертах.
Тина Канделаки: Почему никогда не пишете детские песни? И никто не пишет, почему?
Светлана Сурганова: Не настолько мудры, наверное. Потому что, чтобы написать детскую песню, нужно быть человеком в квадрате. У меня любимая детская песня про розового слона, помните? До слез доводила меня эта песня, какие слова, а музыка какая!
Сергей Галанин: У меня детская до сих пор любимая, и как я переживаю, когда включаю другой наш канал, один из ведущих, там идут «Спокойной ночи», и мой сын слышит только один куплет этой песни. А я-то слышал все куплеты, и я их помню. И я помню, что там ходил Дрема, а мой сын…
Светлана Сурганова: «Спят усталые игрушки»?
Сергей Галанин: Конечно. По-моему, одно время пел ее Олег Анофриев, и так это было красиво! Я сам частенько беру гитару и говорю: «Тимофей Сергеевич, а теперь акцентируйся, друг мой, там же были еще и такие слова: «Обязательно по дому в этот час, тихо-тихо ходит Дрема возле нас». Такие слова были шикарные, а сейчас один куплетик маленький, вот такая программка, столько рекламы, и мы хотим, чтобы наши дети были счастливее нас.
Тина Канделаки: А что может из-за этого получиться? Если вы не напишите, нового не будет. И что, все будут расти на «Розовом слоне»? Дай бог, чтобы на Львенке росли, но ведь могут и на «Фабрике» расти, эти-то могут уже и забыться.
Светлана Сурганова: Ну, Тин, ты серьезно озадачила.
Сергей Галанин: Сейчас есть много и другого всякого удовольствия. Мне вот, наконец-то, подарили диск, где я читаю сказки.Сейчас много есть хорошего и прикольного для наших детей, а что касается новых песен… Ну нет их и нет, и хрен с ними, старые-то остались, куда же они денутся. Кто виноват, что сейчас мелодия не очень в теме, больше какой-то ритм.
Тина Канделаки: У молодежи в топе ритм, я правильно понимаю?
Сергей Галанин: Мне кажется, да. Для маленьких писать… Может, это денег не приносит, раз люди забросили это дело. Может, из-за того, что все с малолетства начали писать какую-то современную речетативную музыку. Может, кто-то и пишет, но это не доходит до нас.
Тина Канделаки: А это легенда про то, что Арбениной «Тридцать первая весна» была написана «на слабо»?
Светлана Сурганова: Было дано задание друзьям: ну-ка, скажите мне каждый по слову, по два. И из этого списка слов человек сумел скомпилировать достаточно осмысленный и пропущенный через себя текст, это гениально. Человек может фактически писать на заказ. Это его профессионализм.
Тина Канделаки: Ты чаще слышишь слова, которые хочешь услышать, у себя или у других?
Сергей Галанин: Конечно, у других. Думаешь: «Вот придумал! А я не догадался».
Тина Канделаки: А какие бы слова ты хотел услышать в песнях Сургановой?
Сергей Галанин: Да они там все есть. Это и весна, и яд, там все есть.
Тина Канделаки: Хорошее сочетание: весна и яд. Подтверждаешь свое звание секс-символа? Наверно, сейчас все думают: «Весной, небось, травишь девушек?»
Сергей Галанин: Да уж. Да нет, это пущай уже молодые травят.
Тина Канделаки: Все свои песни помнишь?
Сергей Галанин: Нет, я заметил, что на каких-то клубных вечерах могу идти на поводу у публики и петь, что они просят. Начинаю петь и понимаю, что слов этой песни-то не помню.
Светлана Сурганова: Но зал-то выручает?
Сергей Галанин: Зал выручает, это да, но тут речь не о том, что склероз или что-то, а просто, чтобы песню по-настоящему круто исполнять, нужно периодически к ней возвращаться, а иногда бывает, что уже забыл и понимаешь, что эта песня выскочила, она уже не чужая, но и не своя. И это нормально, пластинок-то знаешь сколько позаписали со Светой, нельзя же их все помнить.
