2005 09 Московский комсомолец в Латвии: «Сурганова-конфликт»

В Риге «Сурганова и Оркестр» задержались почти неделю, так как помимо концертов была запланирована запись нового альбома группы на рижской звукозаписывающей студии «Sound Division», где Светлана и уделила время «МК-Латвии».

— У Вас очень динамичная биография: детство в приемной семье, медицинское образование, уход с головой в музыку, творческий взлет и успех в контексте «Ночных снайперов», скандальный уход из группы, создание собственного проекта… Скажите, «Сурганова и Оркестр» – это конечная станция, которую Вы, наконец, обрели?

Бог его знает. Когда я повстречалась с композитором Петром Малаховским, у нас образовался коллектив, в котором я нашла себя, реализовалась творчески. Этот коллектив послужил стартовой площадкой. Потом — с Дианой Арбениной. Думала, что это уже точно моя финишная ленточка. Тот альянс, который навсегда. Потом случился «Сурганова и Оркестр»: потрясающие парни, классный коллектив. Хотелось, чтобы это продлилось еще какое-то время. Но я боюсь загадывать.

— Вы родились в Петербурге. Образ города на Неве присутствует во многих ваших произведениях. Что для вас Питер?

— Это то место, которое меня породило, выносило, сохранило. Это мой город, это моя колыбель, это моя могила. И все, что между ними – это тоже Питер. Я никогда не смогу жить ни в каком другом городе.

— Вы создаете впечатление человека, суть которого – конфликт. Маленькая, хрупкая женщина, которая пишет музыку и тексты, выворачивающие наизнанку душу. Исконно питерская интеллигентность и тут же оголтелое хулиганство. Каково жить с этим?

— Припеваючи! (Смеется.) Мир включает в себя абсолютно разные составляющие и подчас контрастные понятия: зима – лето, холод – тепло, белое – черное, суша – вода, мужчина – женщина, добро – зло. И почему бы мне, будучи частью этого мира, не быть питерской интеллигенцией, которая не может позволить себе похулиганить?

— Ваши стихи своей образностью напоминают поэзию серебряного века. Расскажете о своих поэтических пристрастиях?

Я люблю Лорку, люблю японскую поэзию за краткость, емкость и образность. Конечно, люблю Ахматову, Цветаеву, Пастернака, Блока. Но анализировать не могу — к сожалению, знакома с поэзией на обывательском уровне. Мне нравятся отдельные произведения каких-то авторов. И даже больше: отдельные строчки отдельных произведений. Может иногда зацепить просто одно словосочетание, одно слово, или более того – сочетание фонем: гласных, согласных. Это может послужить толчком для создания собственного произведения.

— Образ Светланы Сургановой в сознании аудитории неотделим от скрипки. Но в последнее время скрипка практически исчезла. Рождается некоторый конфликт: «Света Сурганова…. А где же скрипка?!» Неужели с ней покончено?

— Хочется ерничать… А не возникает вопроса: «А где же Диана Арбенина?» Потому что, прежде всего, образ скрипачки Светы Сургановой неотделим от моего 10-летнего участия в проекте «Ночные снайперы». Скрипка для меня – это живой организм. Вероятно, он был дарован мне на эти 10 лет.

— Он отмер?

Тот промежуток времени прожит. Вероятно, скрипка осталась там. Мне кажется, что все очень оправдано и не случайно. Когда при поступлении в музыкальную школу, мне был задан вопрос, на каком инструменте я хочу играть, был однозначный ответ – на скрипке. Потом все вело к тому, чтобы 19 августа 1993 года встретить Диану Арбенину, проникнуться ее песнями и начать аккомпанировать на скрипке. Это случилось. Дальше… Дальше пошла другая история.

— Сколько настоящих любовей может быть в жизни у Светы Сургановой?

— Я долгое время позиционировала себя как человека, который постоянен в связях и признает только одну любовь на всю жизнь. В общем, чушь собачья все это. Хотя наверняка бывают такие люди и такие союзы, я к ним не отношусь. Мы – одно из звеньев в большой цепочке. Мы должны встречаться, общаться, дарить друг другу информацию, дарить друг другу любовь. И, как атомы в броуновском движении, мы должны, насладившись одним общением, мигрировать дальше. Раньше я лгала. Лгала себе, лгала окружающим, лгала читателям, слушателям. Потому что я сама не понимала, какая я есть.

— Один из основных мотивов Ваших произведений – это фатализм, обреченность, роковая безысходность. Как, по-вашему, может ли писать песни счастливый человек?

— Существует тонкая грань между тем, каким кажется человек окружающим, и как он ощущает себя внутри. Он может выглядеть вполне счастливым снаружи, но внутри у него могут происходить такие цунами, что потом самые близкие не могут понять, почему человек просто взял и вышел из окна 9-го этажа. Я не берусь отвечать за весь поэтический творческий мир, но то, что какой-то внутренний конфликт, тонкое, острое, даже болезненное, восприятие действительности должны присутствовать – это факт.

— Какие чувства у вас возникают, когда вы поете песни о «тех» годах? Или когда слышите песню Арбениной «Давно не виделись, здравствуй…»?

— Масса чувств. И все более чем положительные, приятно ностальгические. А к этой песне я отношусь как к творческому проекту. То, что случилось – это великолепно. И тут уже не важно, что послужило толчком для рождения чуда. Да, я понимаю, что некоторые песни Дианы имеют отношение ко мне. Но это не важно. Радостен сам факт появления песни. И я радуюсь.

— Недавно в Риге прошло шествие сексуальных меньшинств, с которым была связана целая эпопея. Как вы относитесь к подобным мероприятиям? Положительны они или отрицательны с точки зрения социальной полезности?

— Всякое проявление свобод, не несущих в глобальном смысле разрушительных последствий для человечества, я одобряю. Существует теория, что тот всплеск гей-культуры, который мы наблюдаем сегодня по всему миру – это ни что иное, как включение заложенного изначально в цивилизации механизма защиты от перенаселения планеты. Я считаю эту теорию сильной и соглашаюсь с ее тезисами.

— Сегодня на гей-теме делаются огромные деньги. За примерами далеко ходить не надо: группа «Тату», Боря Моисеев, целый массируемый стиль «унисекс»: унисекс-одежда, унисекс-духи и т. д. Как вы относитесь к этому?

— Невозможно навязать какую-либо идею обществу и потом делать на этом деньги. Общество должно быть готово к данной идее. Больше того, оно должно само эту идею родить. А то, что опытные коммерсанты узрели и начали культивировать в бизнес-целях эти ростки – это не удивительно. Это характеристика нашего мира.

— Коли уж заговорили об образцовом, гениальном в коммерческом смысле проекте, группе «Тату». Где, на ваш взгляд, начинается коммерция и заканчивается искусство? Можете, обозначить границу?

— Я считаю, что вполне можно совмещать первое со вторым, зарабатывать деньги, занимаясь искусством. И моя обожаемая уважаемая Алла Борисовна Пугачева – яркий тому пример.

— Светило латвийской медицины Паулс Страдиньш как-то сказал, что хорошим врачом может стать только хороший человек. А каким должен быть человек, чтобы стать хорошим музыкантом?

— Хорошим врачом! (Смеется.)