1999 10 16 FUZZ: «Подчиняя свою жизнь скрипичному ключу»
Первое интервью журналу FUZZ
Если душа родилась крылатой, то ничего другого не остается, как дать ей возможность выплакать все, что накопилось внутри. В строчках и нотах. Диана Арбенина (гитара, вокал) и Светлана Сурганова (скрипка, гитара, вокал) — те самые НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ — повстречали друг друга, несмотря на тысячи километров, разделявшие их когда-то. Петербург — Магадан — Петербург — таким был снайперский марш-бросок длиной в пять лет. На промежуточном финише зимой 1999 года в рядах НОЧНЫХ СНАЙПЕРОВ оказались Игорь «Гога» Копылов и барабанщик Алик Потапкин — экс-ритм-секция НАУТИЛУСА. После чего колесо истории завертелось вновь.
Светлана Сурганова: Мир тесен. И это не ново. Когда я еще училась в медучилище, мне преподавала хирургию Ирина Александровна Колотилова. У нее есть дочка Маша — она училась вместе с Виолеттой Суровцевой, которая, в свою очередь, была одноклассницей Дианы, когда они учились в поселке Ягодное на Севере. Виолетка переехала в Питер раньше, чем Динка, и, познакомившись со мной, сказала: «Знаешь, у меня есть такая классная подруга, она здорово поет!». А Динка в 1993 году приезжала в очередной отпуск вместе с мамой и братом в Питер. На материк, как они говорят. И вот на улице Кавалергардской, где я до сих пор прописана, произошла эта историческая встреча — 19 августа 1993 года.
Диана Арбенина: Потом я уехала в Анапу. Вернулась в Питер. Мы только познакомились и тут же сыграли — в ДК Ленсовета, на конкурсе авторской песни под предводительством Саши Григорьянца.
Светлана: Потом Динка уехала учиться в Магадан. Я на тот момент училась в Педиатрической академии, на 3-м курсе. Грусть-печаль заела, и я рванула в Магадан, оставив на время институт. Тогда и началась магаданская эпопея. В электричестве играем около года, с Динкой вдвоем в акустике профессионально работаем года два, вообще просто поем лет пять, а знакомы с Динкой шесть.
Диана: С Аликом и Гогой мы познакомились в начале января этого года. Первый совместный концерт дали 27 января.
Fuzz: Почему именно эти музыканты попали на прицел к НОЧНЫМ СНАЙПЕРАМ?
Диана: У нас появился директор — Света Лосева. Она знала о наших музыкальных пристрастиях. Нам очень нравился НАУТИЛУС всегда — кармическая группа для нас была.
Светлана: Причем это одна из немногих групп, которая нравится в равной степени и мне и Динке. И так получилось, что НАУ развалился, и ребята просто стали скучать, потому что они профессиональные классные музыканты и остались невостребованны. И вот Света решила нас познакомить с Аликом и Гогой. Они пришли к нам на концерт в Модный клуб «Грибоедов», поговорили и решили все-таки попытаться. Приятно, что у ребят с первого прослушивания не возникло никакого негативного впечатления, потому что музыканты с такими именами могли и закапризничать.
Fuzz: Когда вам захотелось, чтобы ваша программа зазвучала в электричестве?
Светлана: На то есть объективные предпосылки. Электричество позволяет выступать на больших площадках, уплотняет саунд и дает возможность доносить материал до большой аудитории. Но вместе с этим мы не отказываемся от акустического варианта — он достаточно самобытен, и многие, кто нас знал сначала в акустике, а потом в электричестве, отдают предпочтение акустике.
Fuzz: А вы сами?
Диана: И тому и другому. Это два разных жанра. Когда, например, из актера делают комика, он ломается, потому что каждому актеру хочется сыграть Гамлета. Акустика… мы в ней очень комфортно себя чувствуем, а электричество — более ответственная работа. И нам сейчас очень не хватает саунд-продюсера.
Fuzz: В вашей биографии фигурирует такое заведение, как казино «Империал».
Светлана: Это магаданская история. Наша первая площадка. Мы там дали 50 концертов в период с 25 декабря по 1 мая (1993-94) и благополучным образом улетели — сначала в Самару, где сыграли на Всероссийском студенческом фестивале, а потом поездом приехали в Питер. Самая загадочная страница нашей биографии.
Диана: Магадан — очень классный город. Я рада тому, что оттуда уехала. Он довольно суровый, жестокий: людям с гнилой начинкой там делать нечего. Я выросла из этого города, он мне много дал.
Fuzz: Эти 50 концертов вас чему-то научили?
Светлана: Затравка была не слабая.
Fuzz: После этого уже не боялись сцены?
Диана: Никогда не боялись, но если нет того самого мандража, который обязан быть перед выступлением, оно проваливается. Адреналин всегда должен быть. Когда его нет, ты мертвый, и тебе нечего дать. Очень кайфово сказали ЧАЙФЫ по этому поводу: «Настоящий музыкант должен всегда хотеть трахнуть зал». Когда хочешь трахнуть зал, у тебя все получается. А когда выходишь — я вот такой весь прекрасный, смотрите на меня и любите — никакой реакции нет.
Fuzz: Света, твои скрипичные партии от концерта к концерту меняются? Какова доля импровизации?
Светлана: Очень много зависит от самочувствия, от того, как я чувствую инструмент в данный день. Скрипка — она же женщина, она капризная. И я чувствую, например, что она не дается, сопротивляется… И тогда доля импровизации минимальна, по строго выверенной партии играю. Такие концерты для меня неудачны. Мне ужасно нравится импровизировать. Это основное, что должен делать музыкант — чувствовать через импровизацию. Концерты не должны повторяться.
Fuzz: Бывает, что вы приходите в зал и чувствуете, что какой-то негатив исходит от публики? Всегда ли возможно изменить ситуацию в свою пользу и настроить людей на себя?
Диана: Мы честно пытаемся это делать.
Светлана: Была очень сложная вылазка — мы разогревали НЕПРИКАСАЕМЫХ Сукачева. Совершенно неблагодарное занятие — выпендриваться перед людьми, которые целенаправленно пришли на своего любимого исполнителя, что-то им втюхивать. Тут приходится туго — и нам, и слушателям.
Диана: Но как-то меня потом узнали в метро ребята: «Вы НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ? Мы перед Гариком вас слушали — кайфово. Вот, распишитесь на зачетке».
Светлана: Всегда можно достучаться до человека, мне кажется.
Fuzz: Название соответствует вашему образу жизни?
Диана: Несомненно. Это некая философия уже. Это по большому счету культовая музыка. Люди, которые на нас западают — ну все уже улетел… Либо человек совершенно равнодушен, не придет второй раз на концерт, либо люди ходят на все концерты. У нас есть одна фемина знакомая, которая ходит на каждый концерт. Спрашиваю: «Чего ты ходишь? Одни и те же песни, что слушать-то?» НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ- это стиль жизни во всем — в одежде…
Светлана: В ощущении жизни.
Fuzz: Гога и Алик участвуют в создании музыки?
Светлана: Безусловно. Каждый занимается своим делом.
Диана: У нас немножко по-другому. Сначала пишется песня, а потом на нее наворачивается уже всё. Я считаю, что «Колыбельную по-снайперски» сделал Гога. Мы уже уходили с репетиции. Ребята говорят: «Ну давайте что-нибудь еще попробуем». А песня «Колыбельная По-Снайперски» совершенно млявая была.
Светлана: Нежная, настоящая колыбельная.
Диана: А Гога сделал совершенно четко один риф, на котором вся песня и держится. А до того на одной из первых репетиций классную песню «Католический священник» сделал Алик. Его заслуга.
Светлана: Гармонически как-то ее собрал.
Диана: И сделал ее вкусной. Но вместе мы песни не пишем. Процесс интимный весьма — ни со Светкой, ни с ребятами.
Fuzz: По поводу философии. Есть еще что-то до конца не устоявшееся в вашем мировоззрении? В песнях довольно четко расставлены акценты в отношении любви, смерти, одиночества…
Светлана: Устоявшееся на данный день. Неизвестно, что будет завтра. Каждый день — эксперимент с жизнью.
Диана: Мы каждый день что-то постигаем, и есть песни совершенно разные. Но тем и прикольно. И потом, что писалось пять лет назад, невозможно повторить сейчас. Человек, который пишет одну большую песню всю жизнь — это неинтересно.
Светлана: Например, если раньше пелось: «я не делю любовь пополам», то я теперь это под бо-о-ольшим вопросом.
Диана: Однако в тексте это как было, так и осталось. И я считаю, что если есть песня, то я не могу поменять ни слова в ней.
Fuzz: У вас появилась новая песня «Россия, 37-й». «Олег Кошевой кашляет кровью и дни его сочтены». Вас интересует история?
Диана: Имена и что за ними стоит. Чувство времени.
Светлана: Есть люди, которые изучают историю и те, которые ее делают.
Диана: По поводу «37-го» знакомый композитор Олег Николаевич Храмушин сказал своей дочери, когда та поставила ему эту песню: «Я не очень понимаю, при чем здесь Кошевой, но настроение она словила». Я не леплю имена. Мол, ха — Верлен и Рэмбо — был классный фильм, дай-ка я сейчас песню про это напишу. Такого никогда не было. Вот полюбилось мне и всё.
Светлана: Все достаточно честно.
Диана: Я могу сказать просто. У меня все просто. Человек в жизни должен почитать маму, папу и государство, каково бы оно ни было. Молодежный пофигизм — вот я тут живу и мне по фиг на то, что происходит — это крайне нелепо. Я знаю, что моя родина Россия, но я еще не прикипела ни к одному городу. Я думаю, что человек рождается для того, чтобы познать, что такое любовь и увидеть мир. К сожалению, буддизм — не господствующая религия в этой стране. Сидеть на пороге своего дома и знать все о мире — это не доступно русскому человеку. Чем больше путешествуешь… Первый наш опыт был Дания. Мы там прожили месяц. И нам это так помогло.
Светлана: Расширяет мировоззрение.
Fuzz: А как на счет посадить дерево, родить ребенка?
Диана: Конечно. Мы просто это не упомянули. Еще вырастить кролика…
Светлана: Накормить всех рыбок. Тут недавно на Желябова дерево спиливали, я вот подумала — зачем? Это незыблемые истины, и их смешно опровергать.
Fuzz: Поговорим о любви.
Диана: Наше творчество зиждется на этом большом, светлом, взаимном чувстве.
Светлана: Это начало всех начал. Начало и конец. Если оно уйдет, то если не все, то многое кончится.
Fuzz: Песни, в которых фигурирует Он, автобиографичны?
Диана: Все автобиографичны. Я никогда не писала про какого-то абстрактного дядьку. Я пишу о тех людях которых люблю.
Светлана: Если пишется от мужского имени: «Я раскрашивал небо как мог», многих это шокирует, потому что поется таким нежным низким женским голосом, суперэротичным. Я считаю что в этом ничего страшного и зазорного нет. Почему нужно ретушировать, как-то маскировать свои чувства, менять окончания, когда ты чувствуешь вот так — от мужского лица?
Fuzz: Откуда берется грусть?
Светлана: От конечности всего происходящего. Мы называем это прекрасной фатальностью. Все конечно, и все по этому поводу переживают. Мы предлагаем красиво переживать. Глубоко, красиво, изящно.
Диана: По-настоящему веселый человек всегда грустен. Это человек думающий, который все понимает и все видит, всегда грустит. Но делать из своей жизни декаданс пресловутый, я бы даже сказала дадаизм — не наш путь. Мы любим жизнь. Все гармонично достаточно, и осознанно, что самое главное.
Светлана: Никакого упадничества. Наоборот — хвост пистолетом, полный вперед!
Диана: Тут одна наша знакомая поставила нам в упрек то, что мы весело живем и грустно поем.
Светлана: Хуже было бы — весело петь и грустно жить.
Fuzz: Коротко о ближайших планах.
Светлана: Не подраться… Не разбежаться… Очень бы хотелось встретиться с американской публикой. Мы собираемся в Америку. Хотелось бы, чтобы это осуществилось. Человек нас услышал по Интернету — Саша Канарский. Сделал web-страницу. Впоследствии приехал сюда. Мы с ним записали летом акустический альбом, который назвали «Канарский». Когда у нас возникла проблема со средствами на запись сингла, он принял в этом спонсорское участие.
Светлана: Меня греет идея сочетания самых-самых-самых каких-то новейших электронных вещей с живой акустикой, с живыми инструментами — и полифония.
Диана: Базируясь на этом саунде, выпустить альбом, то есть постоянно что-то делать, делать, делать… Не сидеть и не пить водку. Это, конечно, российская привычка, тем не менее — сейчас она изживается. Сейчас растет поколение, которое намного здоровее, чем мы. Вот эти кухонные посиделки, бессонные ночи — это все, конечно, прекрасно. Сейчас в принципе и рок-н-ролла как такового нет. Есть имена, а рок-н-ролльное движение 1989-90-х себя изжило.
Светлана: Пока мы занимаемся музыкальным минимализмом.
Беседовала Надежда Кашликова.
16.10.1999
