2000 09 «Детство по-снайперски». Второе ЛИСье интервью

Ведь ты же на спор
Стрелял в упор!
Но я же — снайпер.
А ты — тапер…
В.Высоцкий

«Ночные снайперы» — еще совсем ребенок. Как группа, я имею в виду. Что такое для музыки — семь лет? Ерунда. Первый раз в первый класс. Ребенок. Талантливый, непосредственный, гиперактивный и уже научившийся скрывать безудержную нежность под внешней агрессивностью. И в этом — их коренное отличие от зрелых мастодонтов типа «Машины времени», манерно-усталых юнцов вроде «Аквариума» и всяких прочих нагловатых сплинообразных тинейджеров.
И поэтому брать у них очередное интервью поручили именно нам, как самым молодым из имеющихся под рукой журналистов.
Они были очень снисходительны, несмотря на то, что Света пребывала в нетипичном для себя состоянии легкой меланхолии из-за тщетности предпринятых ею в тот день попыток отыскать в Питере хорошую гитару, а Диана мрачно страдала из-за фатального отсутствия у нее чупа-чупса и трагического нежелания самой за ним идти.
Больше всего нас, конечно же, интересовало прошлое. Детство, юность, школа, институт, первые песни, первые друзья — все то, что сформировало два таких похоже-непохожих характера, две личности, которым одинаково дороги идеалы снайперизма. «Мы — девочки маленькие! — подчеркивала Лерочка, — И потому не будем задавать вам скучных взрослых вопросов. Тем более, что и читать это будут такие же мальчишки-девчонки. Расскажите лучше про маленьких снайперов. Первые концерты, первая любовь…»

С. Сурганова: — Первый концерт у нас был в ДК Ленсовета. Там проходил очередной, по-моему, третий, всероссийский конкурс авторской песни под предводительством Александра Григорянца… Тогда я Динку впервые и вытащила совместно на сцену…
Д. Арбенина: — Да. Совместно вытащились мы.
С. Сурганова: — Тогда мы еще не были «Ночными Снайперами». Выступали как дуэт Диана и Светлана.
Д. Арбенина: — Да. Это был домагаданский период. Хотя… Снайперами мы были всегда!
С. Сурганова: — Вообще-то, конечно, это был не концерт, а просто первое совместное участие в конкурсе…
Д. Арбенина: — У нас каждый концерт — как первый.
лис: — Хотелось бы вернуться к вопросу про первую любовь…
Д. Арбенина: — Ну-ка, ну-ка, Свет, что там про первую любовь?
С. Сурганова: — Она же и последняя. Все, без комментариев.
Д. Арбенина: — А я постоянно пребываю в этом состоянии. И поэтому она для меня все длится, длится… Какая разница — первая, не первая…
лис: — А как вы закончили школу?
С. Сурганова: — Как страшный сон!
лис: — Дина, а ты была бандиткой или отличницей? Бандиткой, наверное?
Д. Арбенина: — Кто, я? А, не! Отличницей я не была! Я была председателем совета дружины!
С. Сурганова: — А я была комсоргом школы.
Д. Арбенина: — А потом меня не приняли в комсомол — и на этом все закончилось.
С. Сурганова: — Чуть-чуть до генсека не дотянула.
Д. Арбенина: — А школа хорошая была… Мне нравилось туда ходить. Общаться. Учиться я не училась, а вот общаться…
С. Сурганова: — Ты там поаккуратнее, молодежь ведь будет это читать.
лис: — Ничего-ничего, мы девочки маленькие, но умные.
С. Сурганова: — Это видно… Что умные.
Д. Арбенина: — А что такого? Вот я и говорю, что учиться ходила… А общаться — это классно. Просто супер. Мы записки писали с первого урока по пятый…
С. Сурганова: — Теперь это увлечение перешло на компьютер. Теперь Динка переписывается по ICEQ круглосуточно фактически! Вот она — школьная любовь к записочкам! Перешла в эпистолярный жанр.
Д. Арбенина: — В айсикъюшный.
лис: — А почему Диана даже дома не снимает кепку?
С. Сурганова: — Кепка — это мелочи. Когда у нас брали первое интервью, Диана Сергеевна надела черные очки и весь вечер в них сидела.
лис: — Кстати, а почему она теперь вообще без очков? На концертах все уже обратили на это внимание!
Д. Арбенина: — Я решила немного сменить имидж. Побыла в очках. Теперь побуду без очков.
С. Сурганова: — Очки на сцене очень неудобны, там жарко, они постоянно соскальзывают, их приходится поправлять… Пришлось линзы купить. Специально для концертов.
лис: — В школе вы были политически активны — комсорг, председатель совета дружины… А теперь?
Д. Арбенина: — Мы очень любим страну, в которой живем, но ни в каких политических митингах, собраниях, акциях не участвуем. Светка — ладно, она окончила школу в должности комсорга, а меня в комсомол не приняли, из пионеров чуть не вышибли…
лис: — На выборы тоже не ходите?
Д. Арбенина: — На выборы ходим. Мы же граждане этой страны, в конце-то концов. Бойкот — это не метод.
лис: — То есть — вполне сознательно?
Д. Арбенина: — Конечно. Бессознательность — она может быть только во сне. И до трех месяцев, по-моему… У Светки уточните, она у нас педиатр…
С. Сурганова: — Я не была педиатром! У меня медицинское образование, но официально педиатром я не работала ни дня… Правда, почти семь лет — неофициально, детским психологом…
лис: — А после трех месяцев? Какими были ваши самые ранние эмоции?
Д. Арбенина: — Ага. Эмоции по поводу детства… Или конкретно по поводу того, как это начиналось? Давай сначала по поводу детства. Тем более, что оно у нас было, слава Богу, врозь… Давай-ка начнем с тебя!
С. Сурганова: — По старшинству, что ли?
Д. Арбенина: — Да.
С. Сурганова: — Нет, давай лучше по-справедливости — сначала ты!
Д. Арбенина: — В три года меня увезли на север. Мои родители поехали туда за романтикой. А родилась я в Белорусии, на границе с Польшей… Очень было душевное детство. В садик я не ходила, потому что заболела и родители меня оставили дома. Пекла блины. И вообще училась готовить…
лис: — По снайперски?
Д. Арбенина: — Вот именно. Готовила родителям обеды, ждала, когда они придут с работы…
С. Сурганова: — Лучше расскажи, как ты провалилась в канализацию!
Д. Арбенина: — Это было позже. Гораздо. Уже в школе… Потом отдали меня в детский садик на последний год, чтобы было с кем пойти в школу. Я пошла в школу с абсолютно милыми ребятками, с которыми встретилась потом совершенно случайно, когда приехала…
С. Сурганова: — Это уже роман, а не интервью!
Д. Арбенина: — Сначала мы долго жили в одном поселке, я там пошла в школу. Потом мы долго жили в другом поселке, я там закончила школу…
С. Сурганова: — Это безумно интересно! Продолжайте, продолжайте!..
Д. Арбенина: — Да! Вот. Ну и все. А вообще-то, школьницей я была ужасной. Хотя учителя меня любили. Непонятно, правда, за что. До сих пор не могу понять — за что, потому что училась я плохо.
С. Сурганова: — За глаза зеленые.
Д. Арбенина: — Мне нравилась литература и физика. Русский не нравился… А все остальное… Химия, геометрия — это просто бред какой-то! Абсолютно нереально, они пишут, пишут на доске, всю доску исписывают, а потом, в какой-то момент говорят: «О! Что-то я неправильно решаю!» И все стирается. Я думаю — и на фига было столько исписывать?.. А я так и вообще ничего не понимаю. Так что последнии два класса я просто сидела, рисовала… А наша учительница по математике очень любила ставить колы…
С. Сурганова: — Так вот откуда любовь к осиновым колам!
Д. Арбенина: — И она говорила: «Диана! К доске!» Я говорила «Я не готова,,,» — «КОЛ!!!» Отлично. Супер.
С. Сурганова: — А еще расскажи, как ты сделала аксельбант из яйца, который бросила на плечо своей одноклассницы с третьего этажа…
Д. Арбенина: — Не разбилось, представляете, да? Серьезно, не вру! Аксельбантом! Желток, как солнце, у нее на плече.
С. Сурганова: — По-снайперски! Вот где истоки-то!
Д. — А потом был институт в Магадане, я три года на инъязе отучилась. Потом Магадан стал мал. И я уехала оттуда. Я решила, что хватит уже. Наш декан обещал взять обратно, если вернусь. Но я сказала — «Спасибо, я не вернусь». А потом началась эта вот… мурзилка. /Свете\ Ну, Рассказывай про детство свое!
С. Сурганова: — Ой, я не знаю, что рассказывать. Таких забавных историй, как с яйцом у Дианы Сергеевны, у меня, к сожалению, не было. У меня все гораздо скромнее.
Д. Арбенина: — Да ладно! Похлеще еще были.
С. Сурганова: -Да и почему детство обязательно нужно ВСПОМИНАТЬ? Я, например, и сейчас в нем пребываю! Я — Вне времени…
мы/упорно\: — Ну а все-таки?
С. Сурганова: — Я любила лазить по крышам, по гаражам, взбираться по пожарным лестницам на крыши, гулять там по ним. Все мое детство — это сплошные крыши. Мне больше запоминаются не какие-то события, а люди… Жизнь — это люди.
лис: — А как вы в вузе учились?
С. Сурганова: — В медицинском?.. Перед зачетом по анатомии я залезала на четвертый этаж — это был последний этаж — и играла на скрипке. Преподаватели изумлялись…
лис: — И ставили зачет по анатомии?
С. Сурганова: — Что касается анатомии, то это один из немногих предметов, которые я за все шесть лет обучения сдала на отлично!.. Вот, правда, с остальными как-то… без скрипки… А вообще, у меня всегда было это борение между скрипкой и медициной!
лис: — Света, а ты больше гуманитарий или технолог?
С. Сурганова: — С возрастом я все больше начинаю тяготеть к технарям. И очень жалею, что в школе уделяла мало времени математике, физике и химии. Сейчас мне их очень недостает, это красивая и стройная система мышления, она мне нравится и очень жаль, что я лишена этих важных деталей естествознания. Я бы с удовольствием получила какое-нибудь техническое образование… /мечтательно\ Инженерное… Нет, серьезно! Это же ужасно интересно — техника там, аппаратура… Интересно понять, как это действует. Это почти как в медицине — дифференциальная диагностика, что к чему привело… Просто там живое, а тут — неживое. Мне интересно. И это закономерно — когда одна ниша заполнена, тут же хочется заполнить другую…
Д. Арбенина: — А я помню, как мои родители пошли в поход. А там сопки, сопки…
С. Сурганова: — «Холмы, холмы…»
Д. Арбенина: — Да. Холмы, холмы, действительно… И вот мы взбираемся на этот холм. Часов пять. Чтобы устроить там пикник. А мне было лет восемь. Уже три часа прошли, устали и сели на привал. Мама открывает нож, чтобы резать хлеб. И вдруг они поворачивают головы — а с той высоты, к которой они стремятся, катится какой-то коричневый клубок. Он катится на них с рычанием, становится все больше и больше, и они понимают, что это медвежонок. Медведь. Молодой… Они хватают все, что успели разложить, и бегут. Три часа поднимались — семь минут спускались. Прикол. И моя мама всю дорогу пробежала с этим открытым ножом. Супер. Хорошо было. На Чукотке. Одно из любимых снайперских слов — «чеснок», мы его уже говорили. Так вот, там, на Севере, такие были «чесноки»… Ну а сейчас, к сожалению, там никого уже не осталось, да и половина поселков вымерзла. Север надо упомянуть отдельно. Такого больше нет. А первых выступлений у меня было очень мало. Вернее, их не было. Потому что я стала играть, только когда приехала в Питер. О! Я знаю, о чем вам сейчас Светка раскажет! У тебя же было много выступлений.
С. Сурганова: — Я разминалась в группе «Нечто иное», а до этого в медучилище была группа «Лига», там своя история, конечно, а до этого, в школе еще сварганила коллективчик…
Д. Арбенина: — Ссурганила.
С. Сурганова: — Но это такой детский лепет… Нет, мои истории блекнут по сравнению с историями Дианы Сергеевны, у меня никаких медведей, никаких аксельбантов…
Д. Арбенина: — Расскажи, как ты антивоенную песню сочинила.
С. Сурганова: — Ну и кому это интересно?
лис: — Нам!
Д. Арбенина: — Светик, кончай.
С. Сурганова:- Нет, ну честное слово, давайте дальше…
Д. Арбенина: — Манкирует.
С. Сурганова: — Нет, ну я не могу так. Жизнь — это…
Д. Арбенина: — Тогда сейчас пойдешь за чупа-чупсом.
С. Сурганова: — За чупа-чупсом? Нет, не пойду. У меня бывает такое… просто сегодня мне хочется мыслить, а не говорить. А эти два процесса у меня как-то… не взаимосвязаны. Чукча не читатель, чукча писатель…
Д. Арбенина: — Светик, вот только не надо про чукчей! Ты же их в глаза не видела!
С. Сурганова: — Кто? Я!? Я — не видела?!!..
Д. Арбенина: — Просто все дело в том, что мы сегодня весь день выбирали гитару. Нам пришлось поменять гитару… В Питере нет гитар ВООБЩЕ! То есть, конечно, они есть, но они все… Достойного инструмента нет. Они все дешевые. И мы очень расстроены по этому поводу. Потому что мы занимались этим весь день, облазили все магазины в городе.
С. Сурганова: — Придется ехать в Москву за инструментом. Диана Сергеевна! Лучше расскажи какой-нибудь забавный случай из моего детства.
Д. Арбенина: — Из твоего?
С. Сурганова: — Ну да. Ты же все знаешь отлично. Я, например, очень любила читать газеты. В детстве.
Д. Арбенина: — О! Вот этого я не знала.
С. Сурганова: — Мне было три года, я брала «Правду», была такая газета. Она самая большая была.
Д. Арбенина: — Самая правдивая.
С. Сурганова: — В ней было очень много страниц, и их можно было долго-долго листать, мне это очень нравилось. Я ложилась животом на пол, перед собой расстилала «Правду» и очень обстоятельно водила пальчиком, как Диана Сергеевна правильно заметила, по строчкам, рассматривала все картинки и что-то при этом говорила осознанно. Я читала. И тем самым очень радовала своих маму и бабушку. С тех пор я газеты не читаю.
Д. Арбенина: — Начиталась.
С. Сурганова: — Видимо, да.
Д. Арбенина: — Легенда о том, как Светку отдали в музыкальную школу, заключается в следующем. Они жили в старом фонде, но девочка так горланила песню «Катюша»…
С. Сурганова: — Мама мыла меня в тазике!
Д. Арбенина: — Что соседка сверху спустилась и сказала…
С. Сурганова: — Мама купала меня в тазике! А это такая процедура, на которую не все дети реагируют адекватно. Некоторые плачут. И мама, чтобы на корню предотвратить такую реакции, меня отвлекала тем, что разучивала со мной разные песенки. «Шел отряд по берегу», «Расцветали яблони и груши», ну не суть, мы с ней отчаянно на два голоса горланили, /я, конечно, громче\, что мамина хорошая знакомая, соседка этажом выше, которая была преподавателем в музыкальной школе, как-то однажды не выдержала, спустилась со своего четвертого на наш третий этаж…
Д. Арбенина: — И сказала — «шабаш!».
С. Сурганова: — … и говорит моей маме: «Лидочка, может быть, все-таки, это лучше будет делать в музыкальной школе?..» С тех пор, собственно, вот… Расцветали… яблони и груши.
Д. Арбенина: — А мне еще нравится, когда Светку уже отдали в музыкальную школу, а она совсем малявка была. Щуплая, вообще гномик какой-то. Вот такая скрипка — и вот такая девуля, представляете себе, да? Ну, она, значит, пилила, пилила, и в какой-то момент ее преподаватель спрашивает: «Ну, что, ты устала?» А она /на выдохе\: «Нет!.. Нет!..» Проходит еще какое-то время, опять спрашивает: «Ты устала?» /задыхаясь\: «Нет!.. Нет!..» Какая-то, понимаете… /гордо\ сопля…
С. Сурганова: — А мне было очень стыдно сказать, что да. Я вообще никогда не говорила «да». Все время отвечала «нет»… А на самом деле, моя первая преподавательница, Дмитряковская Лидия Пименовна, прекрасно помню ее, первые три года в школе…Тогда она мне казалась очень высокой… Она сидела на стуле, а чтобы было удобно ей со мной общаться, я вставала на табуретку, и мы как раз с ней сравнивались. Были в один рост. Она сидела, я стояла на табуретке. Нет, на полном серьезе! Еще был классный момент, мы пришли вместе с мамой на первый урок, я открыла футлярчик, достала скрипочку, смычочек, и мне Лидия Пименовна тогда сказала: «Светочка, вот это канифоль, ею надо канифолить смычок, чтобы струны хорошо звучали». И они о чем-то стали оживленно разговаривать с моей мамой. А я тем временем канифолью наяриваю смычок. Канифолю я его, значит, канифолю… Минут пятнадцать они проговорили, Лидия Пименовна ко мне оборачивается — а я уже полканифолины сканифолила. А кто знает, скрипачи — там же пару движений надо всего-то! Первый мой опыт канифолинья смычка! /мрачно\ До основания! От и до. Потом мы долго эту канифоль стряхивали, пыль просто клубами шла от этой мелкодисперсной канифоли… Просто снежная пурга была. Да.
Д. Арбенина: — Теперь долго будет рассказывать, как она смычок канифолила. На самом деле Светка просто или вообще ничего не делает, или делает до упора. Когда она начинает мыть пол — она моет весь подъезд. Это просто невыносимо.
С. Сурганова: — Расскажи еще что-нибудь про меня. Мне понравилось.
Д. Арбенина: — Говорю: «Светик, зайдем в магазин, купим медиатор» — выходим с каким-нибудь… тамбурином! Невыносимо просто!
С. Сурганова: — Да. Не люблю полумер.

В этом — они все. Не любящие полумер. Нигде и ни в чем. Походя рвущие басовые струны /которые, как говорят не по-наслышке с гитарой знакомые, порвать нельзя ВООБЩЕ!\ и срывающие голоса. Устраивающие концерты на осеннем ветру в Летнем саду и в самолете, на высоте скольких-то там тысяч метров… В этом — они все.
И это — ПО-СНАЙПЕРСКИ.

2000