2000 10 «Меж двух столиц». Четвертое ЛИСье интервью

Точность — вежливость не только короля.
Робин Гуд, (первый снайпер)

Эй, минуточку! Если он — первый снайпер,
то кто такой, собственно, я?..
АМУР ТЕЛЕМАХ (Далеко Разящий)

Москва и Питер изначально представляли собой два если и не враждующих, то активно соперничающих начала, причем соперничающих по любому поводу, начиная от политики и футбола, и кончая спором за пристрастия «Ночных снайперов». Музыкальная тусовка обеих столиц давно уже не может никак поделить между собой этих двух очаровательных девушек. Каверзные вопросы типа: «Ну а все-таки — какой город вам нравится больше?» считает своим долгом задать им любой дорвавшийся до интервью журналист. Несмотря на постоянные очень вежливые и деликатные попытки самих интервьюируемых мягко ускользнуть от ответа, вопросы эти в той или иной форме все равно продолжают звучать. А мы что, рыжие, что ли?!. Дина, правда, все время интервью демонстрировала свое умение эффектно уходить, и не только от ответов, фланируя туда-сюда с телефоном или без оного, но мы таки подкараулили момент, когда обе снайперши были вместе.
лис: И все-таки, Москву или Питер вы любите больше?
С. Сурганова: Москва действительно хороший город в плане работы, и для музыкантов и вообще для всех РАБОТАЮЩИХ, очень хороший город, в смысле финансовом. Информация там поставлена лучше, и вообще там все как-то поживее. И люди на концертах поживее… Наверное, потому что там климат посуше.
лис: В Питере на концертах вам их никак не расшевелить, да?
С. Сурганова: Да, они такие, они — питерцы. Питерское (с гордостью) БОЛОТЦЕ!..
лис: Значит, московскую публику вы любите больше?
С. Сурганова: Питерская — она сложнее. Туже… И, наверное, у нее есть на то основания.
лис: Питерские амебы?
С. Сурганова: Не надо так! Просто другой менталитет. Московская — она проще, податливее. А я люблю трудности. Не то, чтобы их создавать, а преодолевать…
лис: Все-таки Снайперы — это питерская группа?
Д. Арбенина: Конечно, питерская.
С. Сурганова: НАША!..
Д. Арбенина: Наша — в смысле собственная?
С. Сурганова: Конечно!
лис: То есть то, что вы сначала приехали сюда, в Питер — это не только ступенька для дальнейшей деятельности?
С. Сурганова: В Питер? (искреннее удивление) Нет, почему, я аборигенка, я… эта… Санктпетербургж… нет… питербурж… нет, ленинградка, короче потому что родилась задолго до того, как переименовали… я уже не помню, кто я, может быть — петроградка?..
лис: Ходят слухи, что вы собираетесь полностью перезжать в Москву?
С. Сурганова: Не факт. Если так потребуется для работы, может быть, получится так, что работать будем там, какое-то количество — большее количество — времени — мы будем проводить там. Но основная база — дом, семья, квартира, дети, муж, жена, бабушка — останутся здесь.
лис: А почему вы все свои концерты начинаете с песни «Я хочу поскорее отсюда уйти»?
С. Сурганова(смеясь): Это с возрастом!
лис: Когда в конце — «вот и все мои песенки спеты» — это понятно, а когда вот такое звучит в начале, то я начинаю ощущать себя толпой, которая требует от актеров шоу, которого эти актеры делать не хотят. И мне тоже хочется уйти, чтобы не расстраивать их.
Д. Арбенина: Просто хорошая песня получилась.
С. Сурганова: Доходчивая такая песня. Доходчивая и уходчивая!
Д. Арбенина: Может быть, мы это еще изменим.
С. Сурганова: Не факт! Ну не логично же петь эту песню в конце программы! Ну, вообщем — не факт! Не интересно. В конце программы все уже друг от друга устают, все действительно хотят поскорее отсюда уйти. А тут — такой шок! Только все началось — и первая же фраза, которую произносит певец — «Я хочу поскорее отсюда уйти!». Ничего себе, наглость какая! Ну-ка, дай-ка я послушаю, что они дальше выдадут…
лис: А как вы реагируете на то, что сидит мальчик и пускает колечки вам в лицо…
С. Сурганова: За то, что колечки в лицо — я просто готова ему в морду вцепиться ! А сидит он там или стоит… да пусть хоть на голове стоит! Но когда курит прямо в рот вокалистке…
Д. Арбенина(флегматично): В нос.
С. Сурганова: Он, конечно, еще очень юн и просто не понимает, что это очень трудно — петь в накуренном помещении. Идет глубокая вентиляция легких и на связках оседает гораздо больше всякой дряни, чем при обычном спокойном дыхании. Я очень надеюсь, что мы доживем до такого периода, когда не будет нетактичным перед концертом выступить с просьбой, чтобы в зале не курили. Хотя бы какой-то метраж, метров десять… Сейчас просто люди не понимают, а мы, вероятно, еще не настолько круты, чтобы такие просьбы предъявлять.
лис: А когда на вашем коцерте люди пиво пьют — это вам как?
С. Сурганова: Дело в том, что это эстетика помещения, клубная эстетика. ЭТО — НОРМАЛЬНО! В Нью-Йорке все это как-то иначе, там тоже есть бар, люди могут ходить, пить пиво, танцевать, но там сделана определенная площадка, и вся площадь вокруг этой площадки заполнена интересующимися людьми, которые, конечно же, не будут тебе в лицо курить. Они слушают, внимают, подпевают. Кому-то что-то не понравилось, кто-то захотел пописать или устал — отошел, и там делает все свои дела…
лис: Значит, пиво на концерте — это не только российское?
Д. Арбенина: Это нормально!
С. Сурганова: По-моему, это зависит от личной культуры, и все.
лис: Все равно это как-то обидно. Хочется встать и вывести его из зала.
С. Сурганова: Спасибо.
Д. Арбенина: Кого вывести?
С. Сурганова: Того, кто курит вокалистке в нос.
Д. Арбенина: Гену, что ли? Да он таким образом просто самоутверждается.
С. Сурганова: Меня вот гораздо больше удручает то, что мы всех своих поклонников и тех, кто курит нам в нос, знаем по именам! Это говорит о том, что мы достаточно кулуарны.
лис: У вас имидж очень общительных людей, в детстве Диана тоже любила общаться… А сейчас — как?
С. Сурганова: Ничего не имеем против. Но если есть какая-нибудь гримерка или другой какой-нибудь закоулок, мы после концерта уходим туда и отдыхаем там.
лис: Значит, вам не хочется общаться?
Д. Арбенина: Нет, прошу прощения! Дело не в этом. Просто до концерта общаться сложно.
С. Сурганова: Идет период настройки.
Д. Арбенина: А после концерта…
С. Сурганова: После концерта — просто невозможно.
Д. Арбенина: Вот поэтому так и получается, не потому, что мы чего-то не хотим, потому что это физически сложно. Когда перед концертом какой-нибудь знакомый подходит и говорит: «Ну рассказывай, как дела?» — хочется ему ведро на голову надеть. А после концерта мы как выжатый лимон, это вообще нереально, человек это и сам понимает. Общаться лучше дома. Вот. Так что вот вы сейчас здесь. Смех.
лис: А как вы вообще относитесь к интервью?
С. Сурганова: Очень хорошо!
Д. Арбенина: Пока — нормально. Хотя меня уже начинает кое-что несколько…
лис: Вас достают маленькие девочки, приходящие с диктофоном и падающие в коридоре?
Д. Арбенина: Нет, почему же… Есть взрослые тети…
С. Сурганова: И дяди тоже.
Д. Арбенина: …которые приходят именно сюда и ведут себя порой не очень… корректно.
С. Сурганова: Главное, что нам нравится, — это когда человек впоследствии это интервью осмысленно подает. Не слизывет один к одному с аудиопленки все реплики, а понимает, что же именно хотел интервюируемый сказать. Потому что живая речь — это одно, а печатное слово — совсем другое. И на будущее хочу вас предостеречь: слепо не доверяйте тем, кто дает вам интервью, а старайтесь информацию обрабатывать, делать из этого более менее литературное произведение. Потому что у всех, бывает, случаются ляпсусы — живая речь, это живая речь! А печатное слово — это… Топором не вырубишь!
лис: Дина, а ты родилась в Магадане?
Д. Арбенина: Не, я в Белорусии родилась.
лис: А почему тогда Магадан — твой город? Это связано с какими-то семейными трагедиями?
Д. Арбенина: Ну почему же… К счастью, у нас никого не репрессировали в семье, а что касается Магадана — то родители туда поехали за романтикой. Они были — и сейчас остаются — журналистами, просто сейчас разведены, и захотели поехать куда-нибудь романтикой подышать. Ну вот, они там дышали, а мне потом пришлось оттуда самостоятельно линять.
лис: «Россия 37», единственная ваша политическая песня, автобиографична?
Д. Арбенина: Трагическая песня, трагическое время. Если оно не затронуло мою семью, то это не значит, что мне должно быть все равно. А, кроме всего прочего, — это же Булгаков!..
лис: А какой город вы считаете своей родиной?
Д. Арбенина: О, Господи!..
С. Сурганова: У меня проще, у меня — Питер.
лис: Говорят, те, кто родился в Питере, не способны воспринимать другие города. Это так?
С. Сурганова: Это слишком общее утверждение, была я в других краях и городах, хорошо их воспринимала… Однако вон Иосиф Александрович уехал из Питера в другую страну — и там умер.
мы (гордо демонстрируя осведомленность): «на Васильевский остров Я приду умирать…»
С. Сурганова: Однако ж… не пришел.
лис: А какие у тебя любимые районы Петербурга?
С. Сурганова: О! Я обожаю Петроградку! Район Просвещения, Озерки, и, конечно, люблю центральный, Смольнинский район.
лис: Дина, а у тебя?
Д. Арбенина: В Питере — это там, где университет. И там, где много воды. Я очень люблю воду.
лис: Тогда Питер для тебя должен быть более любимым, чем Москва! В Питере воды больше!
Д. Арбенина: Безусловно. В Москве можно жить. А в Питере можно умирать. Умирать ехать нужно в Питер, Москва — это не тот город
С. Сурганова(ехидно): Поэтому живет она в Питере, а вот умирать наверняка в Москву уедет!
Д. Арбенина: А не люблю я В Питере район Финляндского вокзала. Мне там тяжело. Может потому, что там Кресты… Да, там уже не Питер. Я все норовлю оттуда быстрее уехать. Тем более, что пару лет назад, после перенесенной Светой операции… у нее все это рвануло, когда мы ехали на велосипедах как раз по этому району… Поэтому район я тот не люблю… А любимый район Москвы — там, где аэропорт.
лис(Свете, когда Дина вышла): А почему Дина часто выходит на сцену с таким видом, словно ей уже так все опостылело?
С. Сурганова: Серьезно что ли?
лис: Не всегда, но на акустике, во всяком случае. Не любите акустику, да?
С. Сурганова: Да нет, почему же… просто стесняемся петь одно и то же. Мы хотим новую программу подготовить, и тогда возобновим эту традицию. Просто надо освежить репертуар.
лис: Ваша акустика и так всегда разная! Но вы, наверное, считаете, что художник не должен быть бедным, а богатым стать никак нельзя без электричества?
С. Сурганова: Не правда! Это не совсем так. Это совсем не так. Если хотите знать, не для интервью… (заходит Дина)
С. Сурганова(бодро): …А электричество — это очень интересно и нужно для более крупных площадок. Когда и народу больше, и реклама…
Д. Арбенина: Что такое грамотная реклама? Это когда зал заполнен.
С. Сурганова: Хотя бы процентов на семьдесят…
Д. Арбенина(со значением): Грамотная реклама — это когда зал заполняется практически полностью.
лис: Какие залы вы любите?
Д. Арбенина: Чем меньше зал — тем сложнее петь. Мне.
С. Сурганова: Мне — проще.
Д. Арбенина: Светику, наверное, наоборот. Мне чем больше — тем лучше.
лис: Поэтому ты и не любишь акустику?
Д. Арбенина: Акустика, это…
С. Сурганова: Там просто надо быть предельно честной.
Д. Арбенина: Ты намекаешь на что?
С. Сурганова: Я ни на что не намекаю, просто в больших залах ты абсолютно абстрагируешься, ты словно вообще один. Связь с залом становится достаточно абстрактной, и ты словно поешь всей вселенной. Когда зал в 30, 40, 70 мест, тут — конкретика, каждая пара глаз — на тебя, и ты уже поешь каждому.
Д. Арбенина: Дело даже не в том, что там мало людей, ты каждого видишь, и это плохо. Просто, когда большая сцена, ты как бы сразу находишься в мегаполисе. Это кайфово.
С. Сурганова: Наедине со вселенной.
Д. Арбенина: Но акустику мы все равно будем возобновлять. В декабре, может быть — в феврале…
лис: Вы очень любите путешествовать. А какие у вас любимые места?
Д. Арбенина: Мы сейчас очень хотим поехать в Израиль, и делаем все для этого.
С. Сурганова: Всякая страна уникальна и интересна, и хочется побывать в как можно большем их количестве. Динка побольше попутешествовала.. В Дании, Швеции, Финляднии США, Динка была в Греции.
Д. Арбенина: Где я была?
С. Сурганова: Ну или в Египте, какая разница?.. В Болгарии была в Чехословакии, в раннем детстве.
лис: В качестве кого вы любите путешествовать?
Д. Арбенина: В качестве группы «Ночные Снайперы». Теперь надо ездить с концертами, так ездить уже не хватает ни сил, ни здоровья. А с концертами — это другое.
С. Сурганова(обиженно): В Нью-Йорке, например, только два района и видели, Бруклин и Манхеттен…
Д. Арбенина: Но если учесть, что их всего пять… Очень даже неплохо. Вот. Я думаю, что мы туда вернемся. Там совершенно удивительные люди, они все время говорили: «В следующий раз! В следующий раз!»…
С. Сурганова: Я очень хочу полетать на вертолете вокруг статуи Свободы. Она же на острове стоит, туда никак не добраться, катер только…
Д. Арбенина: Но на катере-то лучше! Так-то ты ничего не увидишь!
С. Сурганова: Наоборот! Надо ощутить ее рост! Вертолетик-то — он как стрекоза… Летит туда, сюда… и вокруг тоже.
Д. Арбенина: Мы только приехали из Нью-Йорка, на следующий же день, в 9 часов утра, поехали в Горелово, нас катали на боевом вертолете. Пограничном.
лис: А сколько вам лет?
Д. Арбенина: Мне исполнилось двадцать шесть, я не скрываю свой возраст.
С. Сурганова(ехидно): Как честная женщина…
Д. Арбенина: Это комплекс исключительно русских женщин, которые при вопросе о возрасте начинают краснеть и бледнеть.
лис: Мы не краснеем!
С. Сурганова: Вам еще рано.
лис: Вам дают не больше двадцати…
С. Сурганова: На двоих?
лис: Все вообще удивляются, что вы…
С. Сурганова: Что мы вообще все еще есть!
лис: Зато потом — страшно восхищаются.
С. Сурганова: Ну да. Шокотерапия. А потом просто радуются, что живы остались.
лис: А на сколько вы вообще себя ощущаете?
Д. Арбенина: Мне сегодня двенадцать. Я очень люблю двенадцать лет, этот возраст — просто супер! А тебе сегодня сколько? Шестнадцать?..
С. Сурганова: Сто.
К теме Москвы и Питера мы возвращались потом не раз. Но так и не получили вразумительного ответа. Если не считать ответом многословные диффирамбы, отпущенные Светой в адрес питерской публики 6 октября в «Зоопарке» с той же самой искренностью и уверенностью в собственных словах, с каковой говорила она давеча в Москве нечто, диаметрально противоположное. Настоящий артист — он как парус. Парус искренне любит ветер. И парусу все равно, откуда тот дует и чьи паруса надувал раньше. Лишь бы он был, этот ветер…

2000