2006 06 08 «Новая газета»: «Белорусские партизаны получили поддержку снайперов»

«Россия – 37-й» популярна в сегодняшней Белоруссии. После разгона мартовского митинга и последовавших массовых арестов эту песню Дианы Арбениной пели в спецприемнике на Окрестина – «разам», несколькими камерами.
Сама Диана узнает об этом лишь полтора месяца спустя, после минского выступления «Ночных снайперов», – от уже отсидевших свое молодых ребят, подошедших сказать спасибо за творчество и поддержку. Во время концерта Арбенина вышла на сцену со значком «ЗА СВАБОДУ!», что вызвало шквал аплодисментов и памятные по Октябрьской площади выкрики: «Мы пераможам!», «Живе Беларусь!»

Когда мы встретились в Питере, убедились – этот бело-красный значок и теперь при ней. Диана, извлёкши руку из кармана, протянула его, раскрывая ладонь:

– Вот. Дорогой подарок, передали в самом начале концерта. «За свободу!» – этим все сказано, что тут комментировать? Я не политик, и мой ответ на то, что происходит, мое ответное чувство – в том, что я делаю на сцене. «Россия – 37-й» – вовсе не о событиях сегодняшнего дня написана, но, выходит, оказалась созвучной тому, что нынче переживают мои земляки.

Земляки (Диана Арбенина родилась в Белоруссии) до сих пор восторженно обсуждают на форумах ее жест солидарности и тиражируют тексты минских автографов лидера «Ночных снайперов»: «Всем вам, всем нам пожелания сил справиться!», «Держитесь!», «Нельзя миновать совесть!».

В Белоруссии у Арбениной живет отец, работает ответственным секретарем в газете.

– Мы редко видимся, и не могу сказать, чтобы папа особенно посвящал меня во что-то, – наверное, бережет. Ему известно, какой я бываю резкой, жесткой. Но я знаю, как непросто прошли последние белорусские выборы. Знаю, что сотни людей, пытавшихся выразить свою позицию, оказались в застенках.

– А надо ли поэту погружаться в пучину далеких от чистого искусства страстей? Может, творческому человеку это вредно?

– Нет, не вредно! Я не согласна. Если не будешь открываться этому миру, не будешь, сопереживая, умирать всякий раз – грош тебе цена. Конечно, я не возьмусь бесстрастно анализировать какие-то политические процессы, да и не слежу за ними постоянно. Но белорусскую ситуацию могу чувствовать изнутри, мне понятно мировоззрение этого народа, его мышление. Это страна, по которой не раз прошлись, в войну протопали сапогами, постоянно подавляли. Белорусам не свойственно открытое сопротивление – они все партизаны. И молчали как партизаны все это время. Привыкли прятаться, таиться, только за самогоном на кухне жалиться друг другу могли. И представить невозможно, чтобы здесь могло быть такое, как на киевском Майдане. В Минске на улицы вышла малая толика.

– Мал золотник, да дорог.

– Да, если учитывать их партизанскую сущность, знать, как их прессовали постоянно, запугивали – понимаешь, что такой поступок дорогого стоит. Преодоление страха, отказ от привычной покорности – очень важный шаг. Я прекрасно понимаю, чего они боятся. И каждый, сумевший в такой ситуации распрямить спину, заслуживает громадного уважения.

– «Ночным снайперам» не предлагали выступить в поддержку Лукашенко, приняв участие в концерте «За Беларусь» (как это сделали, к примеру, Сенчина или Газманов)?

– Не-а! Меня в окружении Лукашенко не любят. Хотя благодаря моему происхождению «Ночных снайперов» и не касается дурацкое это квотирование, сверху определившее обязательный процент белорусской музыки в местном эфире, но меня никогда в Минск не приглашают для участия в каких-нибудь программах, официальных мероприятиях. Единственный раз, когда на стадионе «Динамо» в Минске устраивали какое-то масштабное действо, я экспромтом спела белорусскую песню, прокатившись с байкерами на мотоцикле, – ехала по стадиону, а народ вставал, это было здорово! И в Витебске, куда мы приезжали с концертом, народ отлично нас принимал. А почему власти никогда не приглашают, не знаю. Боятся, что ли? Вроде я вполне добропорядочный, белорусский по происхождению гражданин. Один только инцидент был несколько лет назад, во время выступления в концертном зале «Минск». Милиция не пускала людей к сцене – мол, у нас так не положено, а положено всем оставаться на своих местах. Но у «снайперов» очень хорошие поклонники, толерантные такие. Я прекрасно свою публику знаю, она никогда не станет впадать в агрессию, бить друг друга бутылками по башке, как бывает с фанатами некоторых иных групп. И я за своих слушателей очень обиделась – они же просто хотели быть вместе, ближе. В ответ на ментовский жетскач прервала концерт и ушла со сцены. Потом, правда, все уладили – они попрепирались с нашим директором, но в итоге конфликт разрешился, и выступление мы продолжили.

– Не глянулся вам хваленый белорусский порядок?

– Ага, вот еще любят в качестве аргумента за нынешнюю власть приводить в пример чистоту минских улиц. Но я бы не хотела там жить – Минск какой-то стерильный, а не просто чистый город. А я стерильности этой не люблю. Мне нравится, когда свободно дышится, когда художники сидят, рисуют. А там – фараоны на каждом углу стоят. Их произвол на собственной шкуре испытала пару лет назад, когда на своей машине приезжала в Беларусь. На границе специально спросила – нужны еще какие-то документы, кроме у меня уже имеющихся, страховка специальная или что? Мне ответили – нет, все у вас в порядке. А потом на каждом шагу останавливали, только деньги успевай отстегивать, под занавес еще 200 долларов содрали непонятно за что. Мне противно, когда каждый мент тебя шпыняет, демонстрирует свою власть. И я не хочу жить в стране, где так унижают людей.

– А в России современной вам свободно дышится?

– Я не ощущаю на себе каких-то притеснений. Мое творчество не запрещают, группа наша может выступать. Мне лично эта власть пока ничего плохого не сделала – ну, если не считать каких-то инцидентов на местном уровне. В свое время здесь, в Питере, довелось посидеть в изоляторе – вступилась за своих друзей, на которых менты наехали. Там, кстати, на стене камеры написала свою песню «Живи своей жизнью». За каждого из своих друзей, за тех, кого люблю, я всегда буду биться. Трудно поверить, когда человек уверяет, что он тут ни есть, ни спать не может спокойно, потому что переживает за детей Анголы. Даже сопереживая чьей-то далекой беде, ты испытываешь пассивную боль. Самому становится по-настоящему больно только тогда, когда тебе конкретно втыкают иголки под ногти (фигурально выражаясь), – вот тогда ты начинаешь протестовать!

– Когда сегодня не тебя, но какого-нибудь парня-нацбола сажают на пять лет за мирную акцию протеста, когда бритоголовые режут еще не тебя, но соседскую девочку со смуглым цветом кожи – это, пусть рикошетом, неужели не задевает?

– Конечно, рикошетит. Но что я могу сделать? Конкретно? Не люблю голословных штук. Я очень редко выступаю по каким-то, скажем так, общественным поводам. Да, мне стыдно за то, что делается руками скинхедов. Я этот стыд ощущаю, когда, например, ловлю машину – за рулем оказывается человек с восточным разрезом глаз. Мне хочется как-то подбодрить его, пусть дурацких комплиментов наговорить, похвалить за хорошее вождение или красивый костюм. И всегда в таких случаях плачу больше денег, чем дала бы обычно за тот же маршрут. Наивно, может, это все, по-детски как-то. Но чем я еще могу помочь? Я не люблю демонстраций, никаких. Не хочу быть во главе любого массового шествия. Это не моя история. Я не кичусь тем, что я, по большому счету, Гаврош – я могу выйти на улицу, крикнуть. А что дальше?

– В общем, снайперы строем не ходят.

– Да, я за точечные конкретные удары. Если при мне оскорбят человека только потому, что у него другой цвет кожи, – просто тут же дам по морде обидчику. Если мне скажут: вот, мы концерт устраиваем в помощь пострадавшим или в знак солидарности, я приду и буду петь. Или если скажут, как можно реально повлиять на то, чтобы в Питере не загадили вконец Финский залив, навалив идиотский намывной остров и настроив там невесть что, перекрыв горизонт живущим на берегу людям – я готова присоединиться. Если нужно конкретно помогать, я буду помогать. А просто так, «вообще против» или «за» говорить не стану. Мне не то чтобы не слабо, просто я действительно очень конкретна в этом смысле. Всякий человек в нормальной стране – к сожалению, в нашей стране таких людей мизер, – не то что может, а обязан иметь свою гражданскую позицию. Это нормально, если любишь свою страну. Либо ты просто придурок.

– А вас, кстати, не приглашали к Суркову, чтобы влиться в ряды тех, кто «вообще за»?

– Нет. Никто меня не любит – ни Сурков, ни Лукашенко! А залы почему-то на наши концерты полные собираются… Если чуть серьезней – думаю, я не та птица, которая для власти представляет серьезную опасность или серьезный интерес. И мне нет никакого интереса участвовать в той массированной обработке молодых мозгов, которую все мы наблюдем. Поначалу, когда я видела, как все эти «фабрики звезд» собирают стадионы, на меня прям настоящая депрессия накатила. Думала: черт побери, что же со всем этим делать?! А в какой-то момент поняла – пусть они надувают дальше свой мыльный пузырь, а я буду, как крот, рыть свой путь, гнуть свою линию. Не могу я учить людей плохому. И я знаю, что белорусские ребята, преодолевшие страх и имевшие смелость заявить о своей гражданской позиции, не подарили бы мальчикам или девочкам с фабрики-6 или 7 значок «ЗА СВАБОДУ!».

08.06.2006