2007 04 09 Петербургский ЧасПик: «С Петербургом мы равны»
Корреспондент — Татьяна Лиханова
5 апреля на сцене БКЗ «Октябрьский» Диана Арбенина представила свой новый альбом — «Бонни и Клайд». Не стоит искать в названии новой пластинки Дианы Арбениной лобового отсыла к одноименной киноистории или превзошедшему ее фильму режиссера Оливера Стоуна. Видимая, поверхностная связь с «Прирожденными убийцами» — короткая, как случайный взгляд. Уходящая в глубь — фатальна, как встреча со случайной пулей. Смерть опасно зачаровывает юных. В упоении от собственного бесстрашия они будто намеренно дразнят ее, вовлекая в свою непримиримую борьбу с «взрослой» жизнью, назло вызывая огонь на себя. С годами о смерти узнаешь слишком много, чтобы играть с ней. Кажется, трудный подросток Диана Арбенина счастливо миновала рубеж переходного возраста. Те, кого заводил ее извечный пацанский вызов, быть может, будут разочарованы новым альбомом. А те, у кого сжималось сердце от страха за нее, наконец, успокоятся. Любовь — главная тема пластинки «Бонни и Клайд».
— Первое ощущение от нового альбома: будто кто-то взял тебя за руку и перевел через самое страшное.
— Пластинка действительно написана в состоянии большого постстресса, непростых личностных моментов жизни. Потом — в состоянии новой любви… И ощущения себя профессионалом, музыкантом совсем другого порядка. Вот и все. А вообще я никогда не знаю, чего от себя ожидать. Не ради кокетства говорю это.
— Вышла из этого переломного года более мудрой?
— Засыпать, во всяком случае, могу теперь без персена и даже без телевизора.
— Представляется, как над твоим новым альбомом — таким непохожим на предыдущие — склоняются придирчивые поклонники, словно заподозрившие неладное родственники, подозрительно вглядывающиеся в лицо принесенного невесткой младенца: и чьи это у него глазки? и в кого это у него такие ушки?
— Мои поклонники всегда воспринимали меня очень остро, критично, даже беспощадно. Мне не прощалось и не прощается ничего. Но, может, тем лучше.
— Сама установила такую планку?
— Планка не нами устанавливается, а Господом. Но ты отвечаешь за то, чтобы не опускаться ниже заданной высоты.
— Новые песни такие пронзительно нежные… Совершенно неожиданная откроется Арбенина тем, кто привык видеть в тебе вечного бунтаря, пленялся творческой дерзостью и восхищался резкостью, равняя ее с бескомпромиссностью. Но ведь такое выражение нежности требует смелости, может, гораздо большей, чем выражение протеста?
— Да, это так. Осознание этой истины сродни пониманию того, в чем загадка и сила женщины. Женщина завораживает тем больше, чем бескорыстнее и отчаяннее она отдается. Казалось бы — подчинение, жертвенность с ее стороны, — а попадает мужчина в эти силки. Достаточно сложно открываться безоглядно, напропалую, со всей невозможной нежностью. А по-другому уже нельзя. Но главное — я перестала судить. И в этом тоже есть ответ на вопрос — почему такой альбом получился.
Мы писали пластинку с Шурой из БИ-2 — с его появлением в моей жизни я действительно обрела старшего брата, о котором всегда мечтала (младший у меня есть). Это большая редкость, особенно в нашем кругу рок-н-ролла, шоу-бизнеса. И парни, с которыми я работала на студии звукозаписи, отличные. А когда женщина чувствует, что ее любят, она раскрывается — перестает быть волком, каким я была всегда. Парнями мне прощалось многое. Могла по дороге на студию сказать: я не хочу петь сегодня. Не на заводе ж работаю, в конце концов, что делать, если не хочется петь! Это нормально.
— Были в период работы над этим альбомом какие-то открытия — новых мест, народов, культур, — которые вдохновили, дали ключ к постижению чего-то для тебя важного?
— Первой была Армения. Воспоминания об этом «диком» путешествии отдельными такими яркими вспышками возникают в сознании: шлагбаум, в который мы чуть не врезались… Арарат, появившийся вдруг, возникший миражом из ничего. Горные ручьи, водопады. Люля-кебаб. Севан, безусловно. Красные скалы и там — монастырь. И, конечно же, дудук. Мы поехали туда с моим другом, и я подарила ему дудук, завернутый в газету. Мы боялись даже к нему притронуться, не то что подуть: прежде игравший на нем музыкант — простой парень в штанах, в каких ходили в 70-е годы рабочие после смены, — не играл даже, священнодействовал. И я знаю, что поеду туда еще. И увижу другую Армению, откроется новая сторона возникшего родства — узнаю ее уже не как брата, но как сестру или мудрого деда.
— В книгу, которая должна выйти летом, войдут стихи разных лет?
— Да, и еще кусочки прозы и мои рисунки. Хотя мне интересней всего последние стихи. Так просто, как сейчас, я еще не говорила. Не всем это нравится — как не всем нравится песня «Бонни и Клайд». А мне она кажется одной из лучших. Прежде во мне было столько витиеватости, тошнить от нее начинает в какой-то момент.
— Из двух формул поэтического призвания что выбираешь: «глаголом жечь сердца людей» или «…но гражданином быть обязан»?
— …А «поэтом можешь и не быть» при этом, да? Мне, конечно, второе ближе. Для поэта не существует «обязан» — «не обязан».
— Некрасовское понукание кажется сродни советским лозунгам-приказам, вроде: «Мотальщицы! Не допускайте обрыва нити!», «Кормящие матери! Следите за гигиеной сосков!».
— Вот-вот. И при этом, насколько я знаю, Некрасов бил детей, которые прыгали на запятки его кареты. Вообще я человек, безусловно, не аполитичный. Во мне этого неравнодушия к стране и ее народу больше, чем у многих других рок-музыкантов. Настоящему художнику не нужна спецзащита, оберегающая его «чистое творчество» от происходящего вокруг. И он может все — может писать про стакан воды, про божью коровку, которая ползет по его руке, или про Путина, если вдруг захочется. По большому счету, поэт не отслеживает, про что он пишет.
— Первое представление нового альбома именно в Петербурге — это осознанный выбор?
— Да. Этот город меня никогда не сдаст. С ним мы равны — потому что он сильный, и я тоже. Малодушия Петербург не прощает. Чтобы жить здесь и быть с ним друг другу интересным, нельзя врать, надо развиваться, все время идти вверх и быть отважным. Я скучаю по этим улицам, цепляюсь за малейшую возможность приехать. Думала, что он отвернется от меня за то, что покинула. Хотя для того, чтобы быть вместе навсегда, не обязательно каждый день ходить за ручку или пить водку на этих улицах, клянясь в любви. И город понял, что я ему принадлежу навсегда.
09.04.2007
