«В этом городе живет небо…»

27 мая 2008

Автор легенды — Lerot; фотосъемка — bezzzumie

* * *

Снайперский Питер. Что это? Новый город? Миф? Выдумка? Город, созданный Снайперами или существовавший до них? Есть ли он и где его искать.

Про Питер написано много. Наверное даже слишком много, чтобы осмелиться написать что-то еще. Про «туманность», загадочность, про крыши, мосты и прочие атрибуты написаны тонны книг и статей. Тема соперничества Питера и Москвы заставляет морщиться и устало вздыхать «ну опять?!». И все же. Я попробую.

Точнее, мы – попробуем. Я вооружившись ручкой, Лена – фотокамерой.

В Питере всегда ветер и всегда в лицо…

Чтобы попытаться понять «откуда ноги растут», надо оглянуться назад. Очень далеко назад. Вернуться к самому основанию города. Исторически некий «европейский идеал», город с самого своего основания стал исключительным для России, чужим и может быть оттого непонятным. Избранный, ни на что не похожий.

Один из самых старых питерских мифов гласит о том, что город строился так быстро, что его появление из болотной топи казалось фантастическим. «Город-мираж», призрак, появившийся в климате сырости, тумана и белых ночей. Высокие соборы, грузные стены, золото посреди чухонских болот – это ли не безумие? Петербург оказался на изломе культур – не до конца европейский и не в полной степени русский город. Город-двойник десятка европейских городов, обман, забавная выдумка…

 
остров Новая Голландия
 
небо после дождя

Петербург – туманная местность. Почти миф. Что-то едва уловимое и совершенно необъяснимое. За более чем трехсотлетнюю историю город оброс легендами, мхом из сказок и преданий настолько, что за ворсистыми его слоями уже сложно отличить вымысел от реальности, действительное положение дел от фантазии. Мифы создавались так же быстро, как и сам город – молвой, слухами, историками, писателями и поэтами… Многоликий город, меняющийся не только «от окраины к центру», но и от раннего утра к ночи, от века к веку, от года к году. Петербург Пушкина, Достоевского, Ахматовой, Бродского, Снайперов 😉 – все это один и тот же город, как хамелеон меняющий свои краски. Город тысячи оттенков – от золотых бликов шпилей до грязно-желтых стен Васильевского, больничных палат и дворцовой роскоши. У каждой эпохи он свой. Будь то «франт с тросточкой», нищие герои Достоевского, томная горбоносая дама или может двое с гитарами в руках, сидящие на крыше?

Коренной петербуржец легко отличит Санкт-Петербург от Ленинграда и Санкт-Петербург – от Питера. Это 3 разных города и три эпохи. Последние годы кажется, что даже будничный образ Петербурга стал мифом и засел в умах прочным стереотипом. Питер – отдельный город, город-тайна с неповторимой атмосферой дворов-колодцев, низким живым небом, город, который «пахнет любовью».

Д. Арбенина во многих своих интервью говорила, что Петербург для нее «эдакий юноша-франт, высокий, худой, с тростью и в цилиндре», «тонкий, изящный, с прямым носом», «в черной одежде», «немножко денди, аскетичный» (1). Это «определение» с точностью повторяет тот образ Петербурга, который сложился в России в 19 веке, это пушкинский Петербург — Онегин.

О сегодняшнем городе многие мои знакомые, к примеру, говорят, как о нищем интеллигенте, может быть уличном художнике. Это – Питер.

Популярность Петербурга среди туристов с каждым годом возрастает. Но если иностранцы в общей массе едут за великолепием ансамблей, за ресторанами с портретом Ленина на стене и пафосным золотом Петергофа, то москвичи и не только едут в другой город – в Питер. В какой-то степени это вписывается в общую тенденцию интереса молодежи к «иной» культуре, к некоему подобию декадентства, «треша»… Как объяснить повышенный интерес к обшарпанным стенам, авторам-диссидентам, старым фотокамерам, черно-белой пленке… Интерес к городу вписывается в этот ряд. Нет большей радости для туриста, чем найти затерявшийся на островах двор-колодец и в очередной раз нахмуриться, увидев снесенный прямо в центре города дом. «Вечный Питер» – отчасти этот взгляд на вещи. Вечные питерцы есть и не в снайперской среде. Точнее снайперская среда – это часть современной культуры, интересов, может быть моды… только у моды есть свойство уходить, у творчества – жить.

 

Снайперский Петербург

Снайперы родились в Питере. Ни в Ленинграде, ни в Петербурге, а именно в Питере. И хотя по заверению ДА «снайперизм мог родиться где угодно» (2), меня не покидают сомнения, что город сыграл не последнюю роль в рождении «идеологии». В старых снайперских интервью Арбенина еще не отказывала снайперизму в питерской прописке.

Снайперы вросли в город, а город врос в них, приняв новорожденных как часть себя. На крыши, в небо, на набережные…

 
 
 
 

Снайперский Петербург. Есть ли он?

Я попросила людей, живущих не только в разных городах, но и других странах, рассказать мне, а есть ли он, этот снайперский Питер, и что они вкладывают в это понятие. Результаты превзошли все мои ожидания. Такого разнообразия ответов, но при этом сохранения единой атмосферы, я не ожидала.

Для многих людей Снайперский Питер оказался вымирающим понятием, отживающим свой век. Кто-то объяснял это тем, что и Питер перестаёт быть самим собой, быстро застраиваясь и превращаясь во вторую Москву. Эпитет «снайперский» здесь, наверное, можно опустить… Питер уходит, Петербург возрождается. Питер неразрывно связан со старыми чердаками, квартирами, облупившимися крышами. Это город, где «прячешься от мира в дворах-колодцах, перелезешь через кручёные ограды, сидишь на коммунальных кухнях и попиваешь чай…».

Для многих Снайперский Питер — это и просто места, связанные со Снайперами, то есть с их физическим там присутствием.

 
на Кавалергардской
 
снайперская крыша на Гороховой

Ассоциации со снайперским Питером оказались разнообразны и в то же время монолитны, как монолитна может быть картина импрессиониста, состоящая из тысячи мелочей, создающих единое настроение:

прогулки, крыши, музыка, романтика, безумства, любовь, дождь.

Казань, Таврический сад, Гороховая, Васька у Прибалтийской, Адмиралтейство, Кафе Анна, «когда дождик и тучки — почему-то мне кажется есть что-то снайперское», набережные, Невский проспект.

крыши-колодцы-ограды-коммуналки-маленькие кухни-чердаки-тесные полумрачные помещения,

дворики крыши казань чернышевская подкова.

Кавалергардская, Ботанический сад, Исаакиевский собор, Петропавловская крепость, Финский залив, Эрмитаж.

м. Чернышевская, ул. Кирочная, Кавалергардская, Таврический сад, набережные, мосты, крыша Гороховой, Казань, Исаакиевский, промзоны на Крестовском.

Светин двор, Светин дом, Казанский, зеленый дом рядом с ним. Таврический.

Небо, крыши, фонари, асфальт, мосты, адмиралтейство, рассвет, первый куплет песни МПМ.

сам город+фатальность+закат+легкость жизни, жизнь в удовольствие.

пустота, колодцы, лестница, крыша, антенны.

петроградка, крыши, чердак, закат, солнце, улицы, электрички, гитара, ночь, вокзал, лето.

дворы-колодцы, крыши, потертые дома, мосты, набережные, запах, ветер, вода.

 

И прочее-прочее-прочее. Атмосфера Питера, одного из лиц Петербурга, переплетается с конкретными снайперскими адресами, «куда обязательно надо пойти, будучи в Питере».

 
 
 
 

Питер — «интеллигентский» пеший город. Мосты, бессонные ночи в чужих квартирах, коммунальные коридоры, любовь или тоска – но никогда «суета», «работа», «быт». Некое смешение прозы исторического пространства страны с состоянием души. Вот что значит оказаться в нужное время и в нужном месте и плеснуть еще своей краски 😉 Может быть, именно Снайперы стали одной из тех составляющих, которые «популяризировали» тот Питер, который так мечтают ухватить в объективы приезжие, «вечные питерцы»? Или Снайперы вписались в контекст подобной питерской культуры и оказались на волне? Пожалуй, вопрос слишком сложный для беглого взгляда на историю…

Сами «Снайперы» в интервью неоднократно высказывались о своем отношении к городу. Если попытаться собрать эпитеты, которыми ДА характеризовала Питер, картина получится далеко не радужная, но подчеркивающая уже сложившийся «питерский стереотип».

Арбенина: Питер там, где университет. И там, где много воды. Питер такой… гордый и нищий. Холодный, суровый, непонятый. Много болот. Жить там тяжело. многих убивает. очень низкое небо, Город сразу съедает слабых, топит. Фатальный город. Очень жесткий город. Беспощадный (атмосфера) (3).

Сурганова: О! Я обожаю Петроградку! Район Просвещения, Озерки, и, конечно, люблю Центральный, Смольнинский район (адреса) (4).

 

В антипеснях и песнях Арбениной вопреки расхожему мнению, не так много Питера. Во всяком случае прямого упоминания о нем. Но город присутствует незримо, нитью протягивается через многие стихотворения. И в стихотворениях этих город предстает именно таким – губящим, но при этом невозмутимо пленительным, это город, в котором несмотря ни на что «нужно влюбляться». Приехав однажды, сюда нельзя не вернуться.

 
 
 
 

а плечи атлантов давно онемели
от тяжести неба
свинца килограммов
и хочешь не хочешь захочешь быть пьяным

**

мы встретимся скоро
на невском.
Украдкой на невском –
«простыла?»

**

город голодный улицы жрет
вздыхают усталые львы

**

не жизнь без тебя на болотах

**

мы перерезали горечь
расставаний и вняли заливу
от финляндии к сердцу кронштадта.

**

я не вернусь
в твоей пленительный питер
тая
от мысли
о
встрече

**

знаешь сегодня мне снилось
что я наконец вернулся
в твой город. и судя по снегу
был март. ветер рвался в уши.
мы шли вдоль залива и стыли
и целовались глазами.

**

оставался у нас допоздна
панацеей разводили мосты

**

в этом городе живет небо
небу триста лет оно устало
а под небом воздух из мороза
да к тому же с привкусом металла
здесь у птиц парализует крылья
а икару не к чему стремиться
новый год приходит годом старым
ничего не может измениться
здесь машины попадают в пробку
отутюжены с похмелья лица
пешеходы попадают в топку
и ничего не может измениться

**

безысходная балтика

**

наш город не изменяет
наш город пахнет любовью
наш город как новобранец

**

и без страха ступаю по питерским крышам

**

и чтоб по мостам до изнеможения

**

канатоходцы. питер. колодцы. ночь.

Сурганова в своих высказываниях в интервью менее трагична, но город в песнях и стихах представляется мрачным, обшарпанным, безнадежным, но все-таки — любимым:

 
 
 
 

Весна — не весна, если ты позабыла
Свой город дождей, этот садик и дом.

**

Вы меня не догнали
когда-то в пути,
может, это туман помешал Вам?

**

Когда с тобой вдвоем
носили нас мосты

**

Снова рамы. За рамками стены.
Люди в арки из арок спешат.

**

Здание красят в желтый цвет.
Здание красят в серый.
Лестниц знакомых каменный блеск

**

Инверсия чувств, как и смена постелей,
Привычна для жителей этих широт

**

Вокзал, перрон… не обернулась,
Ты хочешь новых городов.

**

Засморкали тут все. Мечты на нет.
Ваш трамвай — на восток, мой автобус — в кювет.

**

По улицам жидким, где все, кроме пива
И бледной луны, бросает в дрожь

**

Город полон огней, город пуст и слеп

**

Убито все, взгляд врастает в асфальт.

**

Отражает мокрый город
Самолетов вереницы

**

Так улетайте ж в ночное созвучье
Окон зашторенных и фонарей,
В роскошь безлюдных и вымытых улиц,
В роскошь каналов и площадей

**

иду над черною водой.
А надо мною звездный рой

**

среди огней ночного Петербурга
по бесконечной скатерти дорог

**

еще не распахнул свои объятья
над мрачною Невой дворцовый мост

**

вокруг дома и пыльные помостки
которые венчают двери в рай
закрыты души на замки и кнопки
в эфире города отборнейшая брань
как много лишнего всего и привозного
заполонен вокзал и корчатся в углах
мои дома немолодые горожане
в обшарпанных вонючих чердаках

Снайперские места

Снайперские адреса – это Васильевский остров, самый большой из 42 островов с его дворами-колодцами (ох… вот вам и стереотипы. Нам пришлось зайти не в один десяток дворов, чтобы обнаружить пресловутый двор-колодец. Если следовать мифу, чуть ли не каждый питерский дом снабжен этим результатом уплотнительной застройки позапрошлого века).

Невский проспект, один из адмиралтейских лучей, по которому можно дойти до Арбата в Москве, свернув к Казани.

 
Казанский собор со стороны Казанской улицы
 
Снайперский дом на Казанской улице

Казань — это не только сам Казанский собор, но и Казанская улица, где когда-то жили Снайперы, и сквер, на траве которого еще задолго до появления Снайперов собиралась неформальная питерская молодежь (ах да… сейчас вместо неформальных сборищ там красуются тюльпаны и пр.), а еще раньше, во время перестройки, в этом сквере проводились митинги различных партий и объединений. Неформальная молодежь конца 80-х прозвала это место «ленинградский гайд-парк», «казанская тусовка», «пятак пустобрехов». Сейчас же под «казанской тусовкой» имеется в виду нечто другое.

 
Двор на Казанской улице
 
Лестница в Снайперской парадной

Район станции метро Чернышевская, Таврический сад и двор на Кавалергардской – места бесконечного паломничества снайперистов.

 
Таврический сад
 
Двор на Кавалергардской

Капризный шпиль Адмиралтейства в последнее время стал привлекать к себе внимание – проходя по Дворцовому мосту невольно смотришь на воду – не отражается ли? Попробуй слови его в рябой Неве – покажется и тут же прячется в серых волнах. По слухам, на кораблике Адмиралтейства существует надпись «не тронь меня» или «бурям навстречу»…

 

 
Адмиралтейство.
 
Вид на Неву и филфак с Адмиралтейской набережной

Снайперские места – это и многочисленные концертные площадки, где Снайперы когда-то давали концерты – Чаплин, ДК Ленсовета, который в начале 19 века был… излюбленным местом для катания на роликах. И даже БКЗ Октябрьский, построенный на месте греческой церкви к 50-летию Октябрьской революции, дворец спорта Юбилейный, прозванный консервной банкой — все эти исторические для города места напоминают о снайперском прошлом. «Смотри, в «Чаплине все те же шторы, что и в 1998!».

 
Клуб «Чаплин»
 
бывший кинотеатр «Спартак»

Можно просто приехать на холодный Финский залив, который так часто упоминает Арбенина. Там ветер и всегда в лицо…

 
Финский залив
 
 

Москвичи живут в своих квартирах, а питерцы – в своем городе

 
 

Ситуация с двумя столицами в нашей стране в некотором роде уникальна. В странах мира можно найти еще множество примеров подобной «двустоличности». Но.

Питер не мыслится вне Москвы, он практически не существует безотносительно нее, постоянно меряясь силами, или наоборот, снобистски задирая нос.

Борьба двух столиц – штамп, стереотип. Реальные отношения городов преувеличили и упростили, забыв о действительном положении вещей – о распределении сил, а не противоборстве. О соединении сил, а не войне.

Безусловно, миф о противопоставлении Питера и Москвы живет. Арбенина всячески старается примирить столицы:

«Никто так ни в кого сильно не влюбляется, как москвичи в питерцев и наоборот, и как они ездят друг к другу… В целом, мне кажется, своеобразное исключение, пожалуй, в мире нет таких городов, которые бы так любили друг друга и которые бы так ревностно друг к другу относились» (5).

 

Часто на концертах Арбениной можно услышать выкрики из зала «спасибо, что познакомила», «спасибо за песню!». Москва-Питер-Москва как гимн. Иллюстрация бесконечно курсирующего «ночного курьерского», который, встретив рассвет в Москве, уже спешит встретить другой в Питере, соединяя и разводя сотни судеб, оставляя на перронах провожающие взгляды и привозя на перроны сонные утра.

 

Сурганова, наоборот, разъединяет города, регулярно называя питерскую публику болотом, иронизируя над вялостью и инертностью, противопоставляя питерцев не в меру энергичным москвичам.

С. Сурганова: Да, они такие, они — питерцы. Питерское (с гордостью) БОЛОТЦЕ!..

лис: Питерские амебы?

С. Сурганова: Не надо так! Просто другой менталитет. Московская — она проще, податливее. А я люблю трудности. Не то, чтобы их создавать, а преодолевать... (6)

.При этом сама себе немного противоречит, утверждая, что:

«Я вообще не понимаю противопоставления Москвы и Питера в таком контексте! Одно дело — в научной сфере, питерская и московская школы, разные подходы, методики, а так…Москва и Питер — это любовь! А противостояние — это «Зенит» и «Спартак»!» (7)

Если «болото», так значит другие. Не те…

Арбенинская идея, образ, о Москве, которая «захлебнется Невой», идея о смешении, об объединении столиц уже возникала не раз. И даже не в 20 веке. Еще в 30 гг 19 века В. Ф.Одоевский писал:

«Что за город, любезный товарищ! что за великолепие! что за огромность! Пролетая через него, я верил баснословному преданию, что здесь некогда были два города, из которых один назывался Москвою, а другой собственно Петербургом, и они были отделены друг от друга едва ли не степью. Действительно, в той части города, которая называется Московскою и где находятся величественные остатки древнего Кремля, есть в характере архитектуры что-то особенное». (30-е гг. XIX века)

«В 1919 году в эпоху увлечения электрификацией и другими великими планами, один поэт предложил советскому правительству проект объединения двух столиц в одну. Проект был прост. Запретить в Москве и Петербурге строить дома иначе, чем по линии Николаевской железной дороги. Через 10 лет, по расчету изобретателя, оба города должны соединиться в один, — Петросква, с центральной улицей – Куз-невский мо-спект. Проект не удалось вести в жизнь из-за пустяка: ни в Петербурге, ни в Москве никто ничего не строил – все ломали. А жаль. Может быть это объединение положило бы конец…раздорам». (первая половина XX в. В. Иванов)

«..Ленинград и Москва сохраняют свои названия, а в целом их соединение носит название Москво-лениниград. Фантазия? Может быть…» (Д,С. Лихачев)

Если отвлечься немного от лирики. Может быть, такая межстоличная жизнь началось в какой-то степени, когда Снайперы первоначального состава давали концерты в основном в Питере и в Москве? И поклонники ездили на концерты, знакомясь, общаясь, оставаясь… кто-то так и остался «повисшим» где-то между Питером и Москвой, влившись в общий поток межстоличных жителей. Ведь две столицы стали первыми городами в России, между которыми была проложена первая железная дорога и первые телефонные линии…

 
 
 
«Телефоны». Автор — Lerot
 

больше 150 лет истории курсирования между двумя столицами, неповторимая атмосфера двух похожих, как два брата-близнеца, вокзалов — Московском и Ленинградском, предрассветные утра в вагонах, гулкие перроны. Шум Комсомольской в Москве и ширь Невского в Питере… Поездки на концерты и в гости, покупка билетов, ожидания. Все это тоже «по-снайперски» — долгие-долгие поезда, вокзалы и самолеты.

 
Московский вокзал Санкт-Петербурга
 
 

Собственно снайперское — это поездки на концерты, знакомства – с одной стороны. Движение, поезда – с другой. Любовь – с третьей (или с первой? :)) Москвичи радуются дверям в питерском метро на Маяковской, выискивают самые ветхие дома и с большим восторгом их фотографируют. Питерцы знают, куда повернуть в Москве, где сделать пересадку на метро и где поесть…

Всю эту трогательную иронию могут наверное понять только жители «Петросквы». «От Невского к Арбату» и обратно. Пока хватит сил. Или я ошибаюсь?

 
 
«Москва — Питер — Москва». Автор — Lerot

Возможно, человек, который никогда не был в Питере, точнее не ездил из Питера в Москву, и наоборот, не поймет пафоса всего написанного. Может быть, стороннему наблюдателю непонятны мои слова и любовь, которую я в них вкладываю. Тот, кто ни разу в жизни не ждал поезда на Ленинградском вокзале, покидая столицу, вряд ли поймет меня. Некоторое время назад я пыталась объяснить это одной рыжей англичанке, на что она всплеснула руками и сказала: «Ну конечно, я понимаю! Это как Манчестер и Ливерпуль!». Нет… это Питер и Москва. Здесь особенная связь, свои отношения – насмешки друг над другом, прогулки по обоим городам – «он мой, посмотри!», снайперские строчки, которые так точно описывают все происходящее, и снайперские песни, которые «сбываются», как будто были написаны заранее – только для тебя. По мостам, по мостам, по мостам, по помостам…

Пока все параллельные, не пересекающиеся жизни, как будто существующие в разных системах координат, вдруг не пересекутся и не захлебнутся друг другом, Снайперский Питер будет очерчен только своими территориальными границами. Но Нева часто выходит из берегов, необузданно цепляясь за противоположный берег… Ночной курьерский однажды привезет сон о поезде, который «не отпустят», и ты окажешься замурованным по разным берегам. По разным берегам то ли Невы под разведенным мостом, то ли по разным берегам Петросквы. Один останется в своем «вечном Питере», второй в Москве, без надежды на сведенную переправу.

Все происходящее сейчас — результат трехвековой истории – от Пушкина, Толстого до «Иронии судьбы», Майка Науменко и Снайперов, и популярность питерско-московских отношений в последнее время не удивительна… Это не ново. Просто у каждой эпохи своё лицо и свой голос. Голос, которым она говорит или в нашем случае – поет.

 
 

Ночной курьерский не отпустят:
Оцепят город часовые,
Мосты взойдут, но не сведутся:
С тобой по разным берегам мы.

* * *

Спасибо Лене Гречановской, которая бегала вместе со мной по Питеру, за осторожность на мокрой крыше, за терпение и самое главное — за фотосъемку и за возможность увидеть.

Ссылки

1. Москва для меня – проказница-купчиха // Округа он-лайн версия, 22 ноября 2002 г.; Все серьезно! // Базаров-инфо, 16 июня 2003 г.; Интервью радио «Северная столица», 25 января 2002 г.
2. Первая апрельская беседа с ДА, 18 октября 2005 г.
3. Меж двух столиц // Третье ЛИСье интервью, 2000 г.; Нежность, сконцентрированная в курке // ЛИСье интервью, 2000 г.; Интервью «Нашему Радио – Екатеринбург», 27 марта 2003 г.
4. Меж двух столиц // Третье ЛИСье интервью, 2000 г.
5. Концерт в БКЗ «Октябрьский», 16 октября 2005 г.
6. Меж двух столиц // Третье ЛИСье интервью, 2000 г.
7. Нежность, сконцентрированная в курке // ЛИСье интервью, 2000 г.