2003 08 28 РокмЬюзик.Ру: «Беседы в ставке Сургановой»
корреспондент — George Гуницкий
Перед тем, как интервьюшное колесо закрутилось, Света Сурганова, музыканты ее группы — Валерий Тхай, Юрий Шнуров, директор Дина Аветисян и интервьюер выпили по рюмке водочки, закусили грибками, после чего я произнес следующую фразу: «Это хорошее начало для интервью, потому что мы абсолютно незапланированно для меня выпили по рюмке водки, и поэтому наша беседа должна приобрести какие-то любопытные, но пока неведомые мне грани. Тем не менее, не могу не заметить, что альбом «Неужели не я» мне очень понравился, я вообще-то человек в плане музыки капризный, Бог знает, чего мне только не доводилось слушать, однако пластинкой этой я был очень по-хорошему удивлен».
Ну, а теперь скажи мне, когда же заварилась вся каша? В феврале?
Сурганова: Нет, пораньше. Каша заварилась в тот самый момент, когда я осознала, что грядет дата — десятилетие «Ночных Снайперов». Девятнадцатое августа. И 300-летие Санкт-Петербурга — тоже этим летом. Я взглянула на календарик и ужаснулась, когда вспомнила, что первую песню я написала двадцать лет назад. Когда я сопоставила все эти даты, то подумала, еще находясь в составе «Ночных Снайперов», что это не должно пройти бесследно, что я должна как-то это все отметить. А как это можно отметить? Просто взять и записать альбом. Идея, собственно, родилась, и я потихоньку уже стала к этому готовиться. Я поняла тогда, что альбом должен быть записан именно здесь… Именно в моей квартире на Кавалергардской. В доме, где я когда-то написала свои первые песни. В этой квартире вообще многое происходило — например, первый раз с Арбениной мы встретились именно здесь. В общем, куда ни посмотри, куда ни плюнь, абсолютно со всех сторон исторический объект, историческое место. Да я даже раньше не думала про альбом, мне просто хотелось к этим датам создать что-то цельное. Состоящее именно из моих песен. Идея родилась, наверное, если быть точной… в октябре месяце 2002 года. Именно в тот момент был приобретен компьютер. И построен вот этот подиум. А квартира пребывала в состоянии жесточайшего ремонта, сейчас — это почти законченный вариант, а тогда все было гораздо суровее. Как водится, искренняя идея — она как магнит притягивает к себе нужных людей. Я-то в компьютерах ни черта не понимала, до сих по не понимаю и еще долго, наверное, не буду понимать… В плане звукозаписи. Но мне Максим Масленников порекомендовал Игоря Статных, музыканта группы «Психея», благодаря Игорьку и началась работа по освоению компьютера. И именно в этот период возник давно пропащий Валерка Тхай, мой старинный друг, которого я просто обожаю как человека и как музыканта, и с которым я знакома больше двенадцати лет — и вот тогда-то все и закрутилось. Все в один момент, все очень удачно сложилось. Вероятно, мне этого очень хотелось. Когда чего-то очень хочется, то это всегда обязательно сбывается. По крайней мере, у меня. Игорьку на тот момент было негде жить. Я ему говорю: «Живи здесь». Для него это предложение показалось приемлемым и интересным, потому что ни он, ни Валерка, ни я не имели опыта создания музыкального продукта с нулевой точки. От начала до конца. Вот тебе компьютер, вот тебе инструменты, вот тебе звуковая плата, вот тебе стойки и микрофон — делай, все что хочешь. И мы взяли и сделали все, что захотели.
Так вы у тебя дома все и пишете?
Сурганова: Абсолютно точно. Именно здесь.
Но я знаю, что многие группы какие-то наложения и досведения делают в других студиях, например, «Аквариум» все может записывать у себя на Пушкинской, 10, но потом что-то доделывает, досводит в «Добролете», например…
Сурганова: Но это «Аквариум». Они, наверное, уже могут, во-первых, себе это позволить, а во-вторых, в-третьих и в-пятых… когда произошла историческая дата 19 декабря 2002 года, я на тот момент фактически осталась без средств к существованию. Гораздо позже мне был выплачен запоздавший гонорар за запись альбома «Цунами», что мне, разумеется, помогло, и я это все тоже вбухала сюда, в домашнюю студию. Но на тот момент все финансово было очень скромно, поэтому говорить о каких-то студийных вылазках я просто не могла себе позволить, поэтому все и делалось дома. А где твоя рюмка?
А вот она. А альбом уже стал писаться позже, чем…
Сурганова: Нет. Я хочу сказать, что первый пробный трек был сделан еще где-то в октябре. Ваше здоровье. В ноябре месяце мы уже имели экспериментальный трек песни «Мураками». Сейчас это шестой трек альбома «Неужели не я». Но тогда это был первый опыт работы в домашней студии.
Но ты тогда еще снайпером была?
Сурганова: Да. Причем это не было секретом ни для Дианы, ни для кого еще, что я что-то там начала у себя дома делать. Я просто поделилась своими творческими планами и сказала, что тот материал, который точно не войдет в репертуар «Ночных Снайперов», я пытаюсь записывать так, как я себе это представляю в музыкальном смысле.
Валерий Тхай: Я даже могу тебе напомнить, что давно, на глазах у Дианы Сергеевны мы с тобой начали заниматься твоим материалом.
Сурганова: Тогда возникла идея облагородить материал, который мы хотели. Вернее, мы тогда записывали акустический альбом «Ночных Снайперов». У «Снайперов» есть акустический двойной альбом «Капля дегтя в бочке меда», и мы хотели еще издать акустический альбом под названием «Канарский». Но уже в расширенном составе. И как раз тогда мы начали экспериментировать, опять же на моих песнях. Дабы потом плоды эксперимента перенести и на Дианины композиции. Мы как бы тренировались на моих песнях и хотели…
Но она этим экспериментом не заинтересовалась?
Сурганова: Она… Ну, я так даже и не поняла. Она затаилась. Вероятно, ей просто было не до того, Динка просто была целиком и полностью озадачена проблемами «Рубежа».
Я не хочу влезать в эту тему, она для тебя не самая благоприятная для ответов, но раз уж ты сама все время вспоминаешь про «Снайперов» и про Дину… Когда вы расстались, это как-то конфликтно происходило? Вообще, каковы ваши отношения на данном этапе, если они вообще имеют место?
Сурганова: Не имеют.
Но это принципиальный момент? Или просто разошлись в разные стороны? Не осталось ли каких-то негативов?
Сурганова: У меня никаких негативов нет, у меня масса позитива, если бы я обладала хорошим литературным слогом, то можно было бы это описать, и вышел бы просто бестселлер, а то и парочка бестселлеров. Но подводит память, да и нет таланта в беллетристике. Одним словом, нет никаких негативных осадков, одна сплошная светлая благодарность. Чем больше проходит времени с момента нашего расставания, тем больше я понимаю, что все причины нашего расставания заключаются в разных темпераментах, в разности публики, на которую сориентированы Динкино творчество и мое…
Я позволю себе тебя перебить. Просто и ты, и она — это две полноценные творческие личности, они могут уживаться, но может настать тот самый день, когда уживание становится невозможным. Так у вас и получилось.
Сурганова: Я только сейчас начинаю понимать, что это вполне естественный и закономерный процесс. Но, разумеется, поскольку нас связывали не только творческие узы, но и какие-то личные отношения, все это было непросто… Но мне по-прежнему интересно то, что делают «Ночные Снайперы», и я с удовольствием переслушала недавно какие-то наши концертные записи и альбомы. Я понимаю, что то время — оно, конечно, было уникальным, совершенно удивительным, совершенно драйвовым, я по нему скучаю в хорошем смысле, без крови…
Конечно, это ведь часть жизни.
Сурганова: Вот я вспоминаю, и мне приятно это вспоминать. Надеюсь, что для Динки Арбениной подобные воспоминания тоже приятны.
В альбоме «Неужели не я» ведь есть песни, которые были и в репертуаре «Ночных снайперов»?
Сурганова: Да, это песни «Птицы» и «Апрельский ветер». Но вот еще какой нюанс… у нас всю дорогу была такая история — чья песня, тот ее и поет. В крайне редких случаях песни Дианы Сергеевны на концертах исполняла я. В общем-то это было не совместное творчество. Совместным оно было только тогда, когда я брала в руки скрипку, аккомпанировала и создавала какие-то акустические аранжировки. И еще это касалось каких-то музыкальных проигрышей. То есть, всегда существовала Арбенина как автор и всегда существовала — в минимальном, конечно, процентном соотношении, как автор и я.
В записях своей новой музыки ты на скрипке не играешь?
Сурганова: В записях данного альбома я где-то умышленно, а где-то… нет, все это очень естественно, перестала использовать скрипку.
Где ты со своим «Оркестром» была? В Туве? Вы там уже были или будете? Я уже подзабыл, потому что мы выпили три рюмки водки и у меня…
Сурганова: Я поняла! Надо выпить четвертую!
Да я не к тому! Так вы были уже в Туве?
Сурганова: Тува — это удивительный край, удивительная страна. Нас туда пригласили в рамках дней Санкт-Петербурга в Туве, там побывали уже разные команды, через одного знакомого, который постоянно приезжает в Туву на раскопки. И перед нами была поставлена задача выступить в двух номинациях. На торжественном открытии дней Санкт-Петербурга в Туве, в Кизыле, и на следующий день дать концерт для молодежи, для горожан. На открытой площадке, на стадионе, на свежевыстроенной сцене. А первый концерт был в здании театра, тувинской филармонии. Были торжественные речи произнесены, потом выступили местные музыканты, а потом на сцену вышли мы. А нас двое было — Валерка и я. Две гитары и голос. Акустический вариант. Просто у них не очень много денег было… Все началось с нашего прилета. Сначала мы на одном самолете летели до Красноярска, потом была пересадка, и мы пересели с ИЛ-86 на ЯК-40, и вот, когда мы прилетаем на священную тувинскую землю, в Кизыл, первое, что мы видим в иллюминаторах — процессия. Три девушки в национальных нарядах, одна с хлебом, другая с солью…
Дина: Административные машины.
Сурганова: Да, административные машины. Люди в пиджаках, в галстуках. Я думаю: «О, кого-то встречают, значит вместе с нами в самолете какие-то важные лица летят! Ну, остальные пассажиры выходят, а мы с интересом наблюдаем — кого же, кого же они встречают? Все вышли, остались только мы. Смотрим, а они вроде никого не встретили… Тут выходим и мы. Ко мне подходит человек в пиджаке и в галстуке и спрашивает: «Вы Светлана Сурганова?»
Дина: Нет, он даже зашел в самолет, чтобы узнать, прилетели мы или нет.
Сурганова: Мы спускаемся с трапа. Преподносятся цветы, хлеб-соль, корреспондент с телекамерой. А мы уже почти никакие, потому что сначала поезд Питер-Москва, потом — один самолет, потом — другой самолет. Выруливаем. А тут люди в галстуках, при джипах, с цветами, с хлебом-солью, с министром культуры самой Тувы. Здрасте! Мы прилетели! Сурганова и «Оркестр»! Ладно, поздоровались, посадили нас в микрояпонский автобус — мигалка сзади, мигалка спереди. Мы едем, движение остановлено, на каждом перекрестке постовые — под козырек, нас пробирает нервный смех, я говорю: «Может, нас с кем-то перепутали?». Ан нет, фамилию-то правильно назвали. Так мы дочапали до гостиницы — со свистом, с мигалками, со всеми почестями и отдачами чести, ну а там уже жизнь потекла своим чередом… Первое боевое крещение было уже в ту же ночь, мы побывали на Затоне, на археологической тусовке. На берегу Енисея археологи поставили палаточный городок и ведут там свои работы. Там-то мы и жахнули! А ведь на следующий день надо было выступать!
Дина: У нас были с собой два африканских барабана…
Сурганова: Да, с нами ездил еще человек, который просто захотел с нами съездить — удивительный человек, Александр Вохевский. А он — совершенно больной на голову по поводу перкуссии. У него дома великолепная коллекция — из разных стран. Он ездит, где увидит барабан — там его и берет. У него удивительная перкуссионная коллекция, поехав вместе с нами, он захватил с собой два джамбе. Два африканских барабана. И вот там, на этом Затоне, на берегу Енисея…
Дина: В полнолуние. Горы…
Сурганова: Археологи. И мы там устроили ритуальные африканские танцы.
Дина: И с археологами был и Сева Грач.
Сурганова: Да, и с ними еще был Сева Грач, сам понимаешь…
Так Сева же прежде был археологом.
Сурганова: Он же потомственный археолог.
Дина: В Туве фамилия Грач открывает любые двери.
Сурганова: Да, она там магически действует.
Серьезно? Севу я знаю очень давно, еще до того, как он был директором «Зоопарка».
Сурганова: Директором группы «Зоопарк» или директором концертного зала?
Нет, группы. Какого зала? В те годы никакого концертного зала «Зоопарк» еще и в помине не было. Группы «Зоопарк», с Майком. Они во многих городах выступали, объездили всю страну. Ведь «Зоопарк» тогда был очень популярен и интересен.
Сурганова: Не был, а есть…
Ну, я имею в виду время, когда это была реальная, живая группа. Кстати, вчера, 27 августа, была очередная годовщина майковской смерти. Двенадцать лет уже прошло…
Сурганова: Давайте за Майка выпьем. Удивительный человек.
Валерий Тхай: У нас культурная программа в Туве была дико насыщенная.
Сурганова: Причем она стартовала сразу, с трапа самолета.
За эти несколько месяцев вы уже много поездили?
Сурганова: Нет, немного.
Дина: Нижний Новгород, Пермь и Екатеринбург. И Тува.
Сурганова: И Москва. А вот в Туве второй концерт состоялся на следующий день, на стадионе. Футбольное поле, сцена и мы вдвоем. Короткие шнуры, до центра сцены не дотянуть. И всего пять киловатт. Это мало. Петь свой материал, который и в Москве, и в Питере пока еще мало кто знает… А петь в Туве, для людей с совершенно иным менталитетом и мировоззрением, где тебя абсолютно не знают, а если знают, то только те русские люди, которые когда-то переместились сюда из Москвы или из Питера… Конечно, это было достаточно стремно. Но мы зажгли. И более того, у нас был дебют — в Кизыле, на стадионе, мы пели под фонограмму. Просто у меня возникла такая идея. Мы сыграли честно шесть песен в акустике, народ это удивительно хорошо воспринял, вообще прием был очень теплый. И тогда я говорю: «Вы знаете, у нас же целый коллектив, оркестр, и мы записали альбом «Неужели не я», но, к сожалению, мы не смогли к вам приехать полным составом, но нам бы очень хотелось, чтобы вы имели представление, как наш оркестр звучит, и поэтому сейчас несколько композиций мы вам исполним под фонограмму». Я это честно им сказала. На что в ответ раздалось (Светлана изображает свист и крики). Я им на это говорю: «Спокуха, ребята. Давайте так — если не понравится, то мы не будем продолжать».
А тебе приходилось до этого петь под фонограмму?
Сурганова: Нет, это был дебют. Причем эта идея возникла там, на сцене. Наверное, людям хотелось…
Дина: Там на афишах было написано «дискотека», а в две гитары и один голос дискотеку не особенно-то…
Сурганова: Но все прекрасно прошло, последнюю песню мы исполняли, «Мураками», нас чуть не перекричал народ, уже было такое ощущение, что люди все песни знали.
Я послушал альбом несколько раз и, повторяю, он мне очень понравился, но мне показалось, что он не рок-н-ролльный в «лобовом» смысле слова, тут какой-то другой срез я ощутил, очень своеобразный. Я не могу, пожалуй, сейчас его назвать…
Сурганова: Я тебе подскажу. Вернее, нам тоже подсказали… В одном из журналов мы прочитали рецензию на альбом, и нам просто открыли глаза на наше собственное творчество. Нам сказали в этой рецензии, что мы помесь Стинга и Шаде. (Всеобщий смех) А Диана Арбенина, например, сказала, что это художественная самодеятельность. Масса определений.
Ну, я не знаю, причем тут Стинг, но в музыке этого альбома пульсирует очень много джазовых элементов.
Сурганова: А где-то мы увидели, в одной рецензии, что попали в графу «нью-джаз».
Ну, может, это отчасти и правильно…
Дина: Мы это называем «VIP punk dekadance».
Сурганова: «Big punk dekadance». По-моему, это очень правильное определение.
Звучит странно и интересно.
Сурганова: Интригующе.
Юрий Шмыров: И можно, в принципе, играть, что хочешь… (Всеобщий довольный смех)
Декаданс — благородное слово, оно мне всегда нравилось.
Дина: Да и панк ничего…
Сурганова: Панк — это не значит срать в чей-то бокал с пивом, панк — это совершенно нормальный, официальный музыкальный термин, который подразумевает просто эклектичность как таковую, слияние в одном музыкальном произведении нескольких музыкальных форм и жанров. Чем, собственно, мы и грешим тоже, причем делаем это с удовольствием. И на сцене, и в записи. Потому что это как бы наша философия. Меня спрашивают часто: «О! Чтобы собрать коллектив, начать работать и записать альбом, требуются месяцы, годы, черт знает, сколько времени, а вы так взяли — и, хотя полгода прошло после расставания с «Ночными Снайперами», уже записали и выпустили альбом. Как же так?» Но никакой загадки нет, мне просто очень повезло. Мы об этом уже говорили в самoм начале беседы, просто вся ситуация — она, как магнит, притягивала к себе нужных и правильных людей. Мне очень повезло. «Север Комбо». Вот этот человек не просто здесь сидит, это Юрий Шмыров, креативщик из «Север Комбо», с которым меня познакомил Валерка Тхай. И мы дали первый концерт в зале у Финляндского вокзала, программа была сыграна за две недели, то есть, ребята взяли и выучили двадцать с лишним песен за две недели. И даже меньше. Согласись, это говорит об их профессиональности, безусловно. Причем концерт прошел тогда с аншлагом, на ура.
А как часто ты теперь со своим «Оркестром» будешь выступать в Питере? Или в Москве?
Сурганова: Нельзя такие концерты давать часто, мне хочется, чтобы это было каждый раз большим событием. Как для музыкантов, так и для зрителей. Вот ты говоришь — в Москве и в Питере… Вот такие большие концерты, как в ДК Ленсовета, который будет 20 сентября, они должны происходить раз в три месяца, не чаще. А то и раз в полгода, а может даже и раз в год. Просто нужно ездить по городам и странам, у нас великая страна, у нас ведь очень много городов, которые готовы оплатить проезд нескольким музыкантам, устроить хорошую площадку с нормальным звуком и получить от этого колоссальное удовольствие. Которое мы готовы предоставить. А мы действительно готовы это предоставить, потому что мы абсолютно эксклюзивный и абсолютно неповторимый коллектив, такого нет! Вы скажете «Zdub si Zdob», господин Скрипка, группа «Ленинград», Том Уэйтс или Юрий Антонов… Это все правильно, но возьмите все это, сложите и еще возведите в какую-нибудь степень своей фантазии — и вы получите «Сурганова и Оркестр». (Всеобщий довольный смех) Я влюблена в то, что сейчас происходит, я влюблена в тех людей, с которыми мне просто посчастливилось сотрудничать. То, что мы делаем, мне безумно нравится. По крайней мере, задумки. Иногда мы их реализуем, конечно, неуклюже. Да, мы не очень, может быть, хорошо сыграны. Нам не так много лет.
Даже и года нет.
Сурганова: Нам еще и полгода даже нет. Но то, что происходит во время концертов, то, как реагирует публика… Когда мы видим шестьсот поднятых рук в белых перчатках, на каждой из которых на ладошке нарисовано сердце, и они помахивают зажигалками и горящими сердцами в виде фонариков или просто стукают в ритм песни «Птица» в бубны… Это совершенно отдельная история, потому что происходит два удивительных шоу — мы на сцене, а они в зале. Происходит удивительное слияние, которому просто нет сейчас такого ни на одном концерте,чтобы было такое взаимодействие между фанатами… Нет, не люблю слово «фанат»… Публикой и музыкантами.
Ты имеешь в виду концерты других групп?
Сурганова: Да. Нет такой группы, нет таких концертов, на которых происходит вот такое единение. Потому что действительно происходит два шоу. Идет шоу в зале, которое подготовлено, конечно, фан-клубом.
А у «Сурганова и Оркестр» уже есть фан-клуб?
Сурганова: Да, есть фан-клуб. Причем мощнейший фан-клуб, удивительный, с мощнейшим креативным началом. Люди придумывают удивительные сюрпризы, потому что мы никогда ничего не знаем… Вот мы выходим на сцену. С одной стороны, зрители не знают, что мы им подкинем, какие музыкальные экзерсисы и навороты, с другой стороны, мы не знаем, что они нам преподнесут. И что мы увидим.
А что они преподносят?
Сурганова: Они преподносят… Ты представляешь зал?
Смотря какой…
Сурганова: Мы до сих пор играли в клубах. К примеру, московский клуб «Б2». Он вмещает в себя человек шестьсот-восемьсот.
Побольше, чем наш питерский клуб «Молоко»…
Сурганова: Немножко побольше, да. И вот, ты отыгрываешь программу, людей колбасит, нормальные люди — свистят, хлопают… Все отлично. И вдруг во время исполнения песни «Мураками» берешь аккорд, закрываешь глаза, поешь, балладная композиция… «Я хочу любить тебя руками… я люблю тебя…» А потом открываешь глаза — и видишь перед собой белое море поднятых рук в перчатках белых и на каждой ладошке по сердцу. Ты в легкую охуеваешь, робкая слеза катится где-то в глубине души, ты давишь ее всеми своими силами и продолжаешь петь. Уже дребезжащим голосом. Полный экстаз. А перед этим или на следующем концерте ты исполняешь песню «Птицы». То, что звучит на живом концерте, в корне отличается от того, как эта песня звучит в альбоме. На живых концертах — это полная африканская феерия. И однажды стоят шестьсот с лишним человек, хлопают. И вдруг на песне «Птицы» у каждого из них возникает как по щучьему велению бубен, и они начинают в такт играть с бубном. И что опять? И ты опять в себе давишь слезы и продолжаешь петь.
В твоем альбоме заглавная песня на стихи Иосифа Бродского. Ты собираешься положить другие его стихи на музыку? Или как сложится?
Сурганова: Я ничего не планирую. Что касается творчества, я поступаю сугубо по-женски, я ничего не планирую. Случится — значит случится. Вот с песней «Неужели не я» произошла случайная встреча. Моего взгляда, впяленного, вперенного в текст, и каких-то моих музыкальных идей. Я его услышала. Я периодически читаю Бродского, Ахматову, Цветаеву, Федерико Гарсиа Лорку и новых, еще неизвестных мне поэтов, а еще слушаю людей, которые со мной периодически делятся своими открытиями. Вот им что-то понравилось, они советуют мне это почитать… Все происходит достаточно стихийно. Приходит книга в руки и… А Бродский мне очень близок.
Внезапно в открытое окно залетела сторублевая бумажка.
Ух ты! Как здорово! Да, лихо, в окно стольники залетают…
Сурганова: Летите, голуби, летите! Понимаешь, существует какой-то старый боевой запас. Касаемо, например, моего материала. Мы его тоже озвучиваем. Существует какое-то количество очень интересных музыкантов, исполнителей, которых хочется записать, мы с Валеркой сейчас начали уже работу над записью альбома Юла Абрамова. Это имя никому ни о чем не говорит. Юлий Абрамов. Он охуительные песни пишет. Его никто не знает. Я могу сейчас показать то, что мы уже успели записать. Это удивительные песни, и я хочу, чтобы их услышали. Есть еще авторы, которые пишут песни, и они, песни эти, мне тоже очень нравятся. Я хочу их сaранжировать и сделать так, чтобы их услышали люди. У нас есть идея записать инструментальный альбом, мы очень любим инструментальную музыку, у нас прекрасные музыканты, которым есть, что сказать. Вот у ребят, у группы «Север Комбо» есть свой материал, который они будут записывать, и мы тоже им поможем, чем сможем. Обязательно.
В сентябре вы будете играть в ДК Ленсовета. А когда в клубе «Старый дом» снова будете выступать?
Сурганова: Да, у нас уже, по-моему, дата забита после ноябрьских праздников. В сентябре у нас будет большой концерт, после этого месяц вообще нет смысла появляться на питерских сценах. У меня 14 ноября день рождения, и мы планируем отпраздновать его, ведь лучший день рождения — тот, который ты проводишь с друзьями на сцене. Четырнадцатого ноября будет МХАТ, Москва, а 16 ноября — «Старый Дом».
Не стану скрывать, изначально у меня было намерение прокомментировать эту обширную беседу со Светланой и ее друзьями своими сентенциями, отступлениями и прочими интеллектуальными заморочками. Но потом, прослушав запись нашего разговора, я понял, что мои комментарии в данном раскладе совершенно необязательны. И совсем не ошибся.
А студийно-квартирная ставка у Светланы очень уютная. И водочка была кстати, да и хороша. И грибочки тоже. Грех не выпить с кайфовыми и талантливыми людьми!
