2003 07 06 CastleRock.ru: «Большая медицинская энциклопедия как источник для вдохновения»

корреспондент — Растислав Кутица

Мы встретились со Светланой Сургановой буквально через пару дней после презентации ее дебютного альбома «Неужели не я», поэтому вполне естественно, что первые вопросы — о том, как прошел концерт для самой Светы.

— После концерта в «Старом Доме» как ощущения?

— Непонятные, честно говоря, ощущения. Меня, конечно, избаловала московская публика — мне кажется, она сплоченнее действует на моих концертах. Как-то отдачи и драйва больше. Хотя я ничего плохого не хочу сказать про питерскую публику. Питер — город, меньше склонный к эмоциональным выплескам. Более сдержанный. Но у меня субъективные ощущения. Может быть потому, что первая презентация была в Москве, там накал страстей, у меня впечатления острее. Во-первых, Питер — родной город, во-вторых, альбом уже вышел и пик стресса уже пройден. И поэтому все кажется иначе. Это глубоко субъективные вещи… Наверное, я все это зря сказала (смеется). Я даже не понимаю, что произошло. Народу маловато было. Абсолютно не виделась рекламная кампания со стороны клуба. Я так понимаю, что пришедшие люди — это те, кто периодически посещал сайт и почерпнул информацию из Интернета. А так все отлично.

— Говорят, что альбом получился достаточно минорным, а концерт происходил совершенно в другом ключе, весело и бодро?

— Представляешь, если бы еще и на концерте минорно петь? Это же повеситься можно было бы! Живые концерты на то и даны, чтобы раскрывать другие эмоциональные стороны песен. То есть, если альбом — это полная концентрация и полное погружение в тексты, в музыкально-мелодические, аранжировочные идеи, то на живых концертах ты проявляешь свой темперамент, импровизационные, моменты определенного настроения, присущие данному дню, данной ситуации. Поэтому мне очень хотелось бы, чтобы каждый концерт был неповторимым. В принципе я светлый человек, оптимист, и все вот это хочу каждый раз предъявлять публике. Кредо: о серьезных вещах — весело.

— На концерте у вас была такая джазовая импровизация, когда ребята играли на барабанах и перкуссии, а ты пела?

— Не знаю, джазовая-неджазовая…Вчера пришла одна знакомая, которая посетила этот концерт, и спросила меня: ты знаешь еврейские молитвы? То, что ты пела, было очень похоже на еврейскую молитву. У каждого свои какие-то ассоциации. Я иврит и идиш никогда не изучала, к сожалению, но я в свое время слушала «Антологию еврейской музыки», десять дисков. Я наслушалась, и наверно, сейчас, спустя два года, во мне это как-то отозвалось. Просто во время саунд-чека наш барабанщик, Данилка Прокопьев, подал такую идею: давай мы с Кирюхой постучим, а ты что-нибудь попоешь. Потому что во время саунд-чека я, пробуя вокальный микрофон, выдала пару нот. Это натолкнуло нас на эту идею, я в итоге сказала: давайте посмотрим, как будет настроение. Я никогда ничего заранее не загадываю. Если будет настроение, то попробуем, если не будет, то ничего натужного я делать не буду. Все получилось, по-моему, здорово.

— Первый концерт, представляющий этот альбом, был в Москве?

— Презентация. Сами эти песни уже звучали, разумеется, и нельзя сказать, что этот концерт был первым. Была просто официальная презентация, это был день непосредственно выхода альбома из печати. Студия грамзаписи «Никитин», компания, с которой я заключила контракт. Очень демократичные, все у них очень по-божески. Они уложились в срок, выполнили все свои обязательства. Я тоже старалась не динамить и предоставлять материалы в срок. Мы с ними прекрасно сработались, я считаю, очень удачный дизайн, все здорово. Я буду и дальше с ними сотрудничать.

— После распада «Ночных снайперов» ты сразу начала играть с этим составом, ребятами из «Север Комбо»?

— Были акустические концерты с Валерием Тхаем, гитаристом. Потом в свою очередь Валерка познакомил меня с ребятами из «Север Комбо». Они играют латиноамериканскую музыку, вернее, их игра стилизована под латиноамериканскую музыку, они пишут русскоязычные песни вот в такой обработке. Я их услышала первый раз в JFC и была сразу же очарована и влюблена во всех. И где-то в закоулках моей фантазии родилась идея: как было бы здорово наладить сотрудничество. Но я тогда сразу же обрубила эту мысль на корню, поскольку они показались мне совершенно монструозоподобными, профессионалами высочайшего класса, и мне показалось, что они со мной не согласятся даже разговаривать на эту тему. Однако все очень мило обернулось, мы нашли взаимовыгодный творческий альянс. С их стороны поддержка музыкальная и аранжировка, с моей стороны — какие-то наработки, выходы, промоушн «Север Комбо», потому что я говорю о них на каждом углу. Потому что они мне искренне нравятся, и я хочу, чтобы люди познакомились с их творчеством тоже. На концерте они играли три композиции, это немного, но я думаю, что по ним уже можно будет составить впечатление именно об их творчестве.

— Как долго писали альбом?

— С момента, когда был куплен компьютер, построен подиум и сделана столешница, на которую можно было поставить этот компьютер, прошло полгода с небольшим. Точнее, семь месяцев. Причем техническое обеспечение претерпевало некоторые изменения. То есть была сменена звуковая карта, еще какие-то детали. Первая песня, над которой мы начали издеваться и учились на ней записи — все-все в процессе обучения происходило — «Мураками». В итоге этот вариант первый и остался, так она и вошла в альбом. Большая часть песен была записана за полтора месяца, когда мы уже познакомились с «Север Комбо». Тогда уже устаканились аранжировки, мы их уже несколько раз проиграли на концертах, и в максимально приближенном варианте записали. Недостающие инструменты друзья предоставляли, другие музыканты и люди, которые работают в музыкальном магазине. Благодаря знакомствам Валерки Тхая нам дали и гитары, и медийные барабаны. Микрофоны брались в одном месте, клавиши — в другом. С миру по нитке — голому рубаха, а мне альбом. И запись происходила сессионно. Поскольку все зараз тут нет возможности писать. Сначала писали барабаны с бас-гитарой, потом перкуссия, потом всякие клавиши, аккордеон. Периодически вся квартира заполонялась всякими конгами-шмонгами. Конечно, лейбл, который можно прочитать на альбоме, «Сурганова и студия» — это некая мечта, прожект, о котором я думаю уже не первый год. Не хватает только инструментов, некоторого технического оборудования, но я думаю, мы на это заработаем. Или, по крайней мере, благодаря друзьям сможем воспользоваться недостающим. Будем писать других музыкантов, которые нам интересны.

— То есть следующий свой альбом ты тоже будешь писать дома?

— Скорее всего, да. Тем более, что мы находимся в процессе совершенствования. Человек, который в основном занимался звукоинженерингом, записью — Игорь Статных из «Психеи», кстати, у него тоже был дебют. Он никогда не выпускал альбом с начала до самого конца. Теперь, набравшись опыта, я думаю, мы сможем дальше творить. Это безумно интересный, захватывающий процесс. Вообще мне кажется, сейчас такая тенденция, что многие музыканты будут все чаще писаться дома. Все это доступно: хорошая звуковая карта, хороший аналогово-цифровой преобразователь и дорогой микрофон — все, что нужно. Это, конечно, не единственное, что нужно для студии, но, тем не менее, я своим примером доказала, что в домашних условиях можно делать продукт. Всем музыкантам рано или поздно приходит в голову, что надо писаться дома.

— Что для тебя главное, чтобы появилось ощущение дома?

— Уют и чистота. Это первое, что пришло мне в голову. Хотя были примеры, когда мы жили в совершенно бомжевых условиях, но даже там я пыталась создать какое-то подобие уюта. Вероятно, это сложилось с тех давних времен, когда здесь была коммуналка. Сама понимаешь, густонаселенная квартира небольшого метража, большое количество людей и животных. Это, конечно, полная антисанитария, куча тараканов, пыли, грязи и прочее. И я от этого очень устала. Потом, куда бы меня ни забрасывала судьба, у меня был пунктик — отсутствие насекомых и чистота.

— Ты говорила, что у тебя особые отношения с русским языком.

— Да. Я его никогда не знала. Я не знала грамматики, не давалась она мне. Как не давалось и чтение книг, особенно программных в школе. Всю жизнь у меня какой-то ступор перед чтением книг. Читаю крайне мало. И очень от этого мучаюсь. Но заставить себя прочитать неинтересную для меня книгу я не могу. А интересную… Я очень люблю научно-популярную литературу, учебники по физиологии, справочник практикующего врача, какие-нибудь заметки о новых открытиях, о снежном человеке. То есть литература для меня носит практически-познавательный оттенок. Сентиментально-эротические романы и тем более детективы — кроме как Конан-Дойля, я ничего не читала из жанра детектива, ничего. Неинтересно, не могу. Очень надеюсь прочитать Большую медицинскую и Большую Советскую энциклопедии. Самые интересные книги! И «Жизнь замечательных людей» тоже интересно.

— Но ты же пишешь тексты?

— Ощущение языка не берется из прочитанных книг. Хотя это тоже, безусловно, много дает. Меня в свое время очень подпитало чтение «Антологии русского верлибра». Здоровенный такой талмуд, где собраны изумительные стихи. Очень рекомендую. Но это опять же для меня. А остальное — сугубо на ощущениях. Мне больше дает живое общение с людьми, язык живых людей, а не книжный. Так получилось. У каждого человека, мне кажется, есть свой способ черпания информации. Кто-то из космоса, кто-то из книг, кто-то из бесед, кто-то из медитаций. У каждого свой способ общения с информационным полем. У меня он, вероятно, в меньшей степени связан с чтением книг. Хотя жаль. Я чувствую себя немного неполноценной. Все читают книги, а у меня не задалось.

(На кухне, блестя всеми своими запчастями, стоял холеный красавец-велосипед. Видно, что хозяйка относится к нему нежно и трепетно. Света, перехватив мой взгляд, подтвердила: Обожаю велосипед!)

— Что тебя в нем радует?

— Экология. Экологичный вид транспорта, во-первых, а во-вторых, прекрасный способ поддержать себя в хорошей физической форме. В летние времена, когда пробки, и все едут на дачу и с дачи, это к тому же один из самых быстрых видов транспорта. Практика показала. Я добираюсь за то же время, что люди добираются на метро, из одного конца города в другой. От «Чернышевской» до «Проспекта Просвещения» трачу те же 40-50 минут.

— Не боишься ездить по городу?

— Нет, абсолютно! Я себя чувствую более защищенной, чем даже когда веду машину. Велосипед — самый лучший вид транспорта. Пересаживайтесь все срочно на велосипед!

— Ты не экстремал, случайно?

— Да нет! Тупая экстремальность — это значит, что у человека чего-то не хватает в личной жизни. Хорошее активное занятие любовью — тот же экстрим, только позитивный и продуктивный. Так же прочищает мозги и придает сил. У меня нет потребности постоянно подстегивать выработку адреналина. По крайней мере, такими способами. Хотя с парашютом прыгала, быструю езду люблю. Парашют, например — это более близкое знакомство с небом. Я его очень люблю, хотелось в него упасть. Когда ты кого-то или что-то любишь, хочешь в него погрузиться.

— Небо — твоя любимая стихия?

— Вода тоже. Я прошлым летом познакомилась с дайвингом. Там было страшнее, честно говоря. Но, наверное, у меня какие-то скрытые задатки клаустрофобии — ощущение закрытого пространства, особенно когда сверху на тебя что-то давит, слой воды. Тут я поняла, что мне с этим сложнее справиться, чем с прыжком. Хотя тоже здорово. Мне кажется, надо все попробовать по возможности. Только необоснованно рисковать жизнью — мне кажется неправильным. Зачем огорчать людей, которые тебя любят, которым ты близок. Если с тобой что-нибудь случится, ты станешь тяжелым инвалидом, будешь обузой, принесешь страдания и боль кому-то. У меня установка, что я не имею на это права. Я понимаю, если ты ринулся в огонь или в воду, кого-то спасая, тогда да. А по глупости, чтобы себе что-то доказать, ради бахвальства — я считаю, это глупость.

— После школы чем ты занималась?

— Я закончила обычную и музыкальную школы, потом было медучилище, Педиатрический медицинский институт. Я по специальности врач-педиатр. Но никогда не работала. Решение учиться в медицинском во многом было принято только потому, что бабуля была врачом. В семье говорили на медицинские темы, это меня очаровывало. Но это не значит, что это мое. Хотя я понимаю сейчас, что это большая удача, что именно эти знания я получила, потому что это частенько выручает и меня саму, и дает возможность помочь другим. Быть врачом — это удивительное призвание, которое нужно принимать абсолютно осознанно. Я была абсолютно инфантильна, когда поступила, не понимая, что я делаю.

— Но у тебя же уже было медучилище?

— Тем не менее! Я только сейчас начинаю понимать и чувствовать вкус этого пути. Выбрав его сейчас, я бы, конечно, не так училась, как тогда, хотя я неплохо училась. И мне это нравилось. Но сейчас бы я делала это более осознанно, с еще большим интересом и с каждодневным закреплением своих знаний на практике. Без практики в медицине ты ничто. Нужно параллельно учиться и работать. Обязательно!

— Если ты по каким-то причинам оставишь музыку, ты сможешь вернуться в медицину?

— Разумеется, это будет уже не докторская практика, после такого перерыва мне никто не даст работать врачом. Я смогу работать средним медицинским персоналом с дальнейшей специализацией, повышением квалификации. Не знаю, потому что это очень ответственный шаг. Но чем дальше, тем я больше к этому готова.

— То есть ты сможешь взять на себя ответственность за жизнь другого человека?

— Да. Чем больше человек узнает, набирается опыта, тем больше у него появляется в хорошем смысле самоуверенности и больше практических навыков. Тем больше он для другого человека может сделать. Выручить, вылечить, вытащить из какой-то ситуации. Когда есть знания, ты можешь на себя взять ответственность. Не берешь ответственность, потому что чего-то не знаешь.

— А чего в жизни боишься?

— Не хотелось бы сойти с ума. Не люблю депрессию. Тяжело удается с ней справляться. Мне 34 года, а считается 32-35 лет — кризис, идет колоссальная переоценка ценностей, открываются такие знания, с которыми трудно ужиться поначалу. Сейчас на меня очень давит глобальность, непроходимость, фатальность и бессмысленность всего происходящего. Но я надеюсь, это пройдет.

— Что ты предпочитаешь пить из алкоголя?

— Из пива — «Miller». Люблю красное сухое вино. Люблю коньяк, особенно в процессе работы, он разогревает связки. Любой, кроме «Hennessey». Вообще предпочитаю армянский. Но самым правильным алкоголем я считаю водку! Только, конечно, хорошую, не дешевую. С огурчиком маринованным. Или соленым! Водка — это колоссальный тонизирующий напиток, я могу двое суток не спать и быть бодрой, если периодически выпивать понемножку водки. Правда, потом свалюсь на двое суток спать.

— А из еды что ты больше всего любишь?

— Суши! Могу есть в любых количествах и в любое время суток. Жалко, что это так дорого стоит. А еще люблю супы. Ну и традиционные русские пельмени, сосиски, картошку. Вообще я в еде неприхотлива и некапризна, что есть, то и съем. Но суши — это моя слабость!