2013 11 08 Пресс-конференция перед концертом в Алматы

Портал MELOMAN.KZ: «Сейчас я живу с постоянным ощущением чуда»

Диана Арбенина приехала в Алматы на один день: 8 ноября на сцене «Тот Самый Бар» сыграть совершенно новые песни из концертной программы «XX лет на сцене». За час до начала концерта нашей редакции удалось поговорить с певицей о многом: о музыке, детях, Pussy Riot, и, как ни странно, о журналистике.
По собственному признанию Дианы Арбениной, в Южную столицу Казахстана она всегда приезжает с большим удовольствием, и каждый раз сама является инициатором своих казахстанских концертов:

«Я еще в прошлом году запланировала сыграть 3 концерта в разных городах, но всегда что-то мешает, какие-то странные обстоятельства. В прошлый раз было два концерта, в этом году — один. Но ваша страна и ваши города всегда меня притягивают мистическим образом. В Алматы я живу в горах, вот в этот раз наслаждаюсь первым снегом, звенящей горной тишиной и несуетностью какой-то, неторопливостью. Ели эти за окнами, лошади — будто оказываешься на иной планете».

К 20-летию группы Вы выпустили двойной альбом, акустический, состоящий из ранних и новых композиций. Этот микс из старых и новых песен — попытка переосмыслить свое творчество или подвести под ним какую-то промежуточную черту?
— Да нет, конечно, что там переосмысливать. В первую часть альбома вошли песни, которые были написаны уже давно, но не вошли ни в одну официальную компиляцию. Они были, как бы, на нелегальном положении, а теперь у них официальный статус: «мы написаны Дианой Арбениной». А во второй части — новые песни, которые я написала, наверное, за последний год, и они до сих пор пишутся. Но, знаешь, первая часть прикольной такой получилась: песни совершенно разные, они же были написаны в разное время, при разных обстоятельствах. Некоторые — откровенный стеб. Например, «Сливки со льдом». Все же пьют либо кофе или чай со сливками, либо алкоголь со льдом. А тут я соединила два второстепенных ингредиента, да еще и посвятила Борису Гребенщикову, таким же голосом спела. Я не люблю слово «юбилей», но, как ни крути, 20 лет — дата, и мне захотелось просто взять гитару и спеть под нее. Я и 20 лет назад также сделала.

Новый альбом записан анплагед, без участия музыкантов. Анплагед сейчас не в чести, не подходит по формату радиостанциям и телевидению. Не страшно было знаковый для группы альбом выпускать в акустике?
— Нет, не страшно. Я уже давно не боюсь того, что мои песни не будут звучать по «Русскому Радио». И давно не пишу ни для радио, ни для телевизоров. Я выпускаю альбомы, годами сижу в турах, есть в интернете мои песни. Я всегда смогу найти дорогу к своему слушателю. И забудьте вы про это слово — «формат». Нет в российском шоу-бизнесе никаких форматов, 70% того, что звучит по радио и телевидению — это шансон, это не музыка. А я не хочу, чтобы моя дочь выросла какой-то отмороженной телкой, слушая группу «ВиаГра». Я не хочу, чтобы она жила в стране победившей «ВиаГры», я сама не хочу жить в такой стране. Это не равняется моему желанию эмигрировать, у меня нет такого желания. Это говорит о том, что я хочу изменить свою страну ради своих детей. Я об этом всегда говорю на своих концертах, об этом пишу песни.

Если сравнивать песни, написанные Вами 20 лет назад, и сейчас: поменялись ли темы, волнующие Вас, как музыканта и поэта? Все-таки, многое изменилось и в стране, и в Вашей жизни.
Я всегда писала о любви, и пишу о ней. А о чем еще писать женщине? Но меня волнует то, что происходит вокруг, не может не волновать. Я сильно переживаю за девочек из Pussy Riot, Наде осталось сидеть до марта, очень хочется, чтобы она вышла из тюрьмы живой. Да, я подписала письмо в их защиту, мне очень не нравится то, как с ними обошлись. И, хотя, я не пишу политических песен, меня все это волнует, иногда бесит, иногда просто злит. Но я не политик же, я — трубадур и менестрель в одном лице. Я не копаюсь: обоснованно или нет. Я чувствую несправедливость, неправедность, и пою об этом.

В любом случае, творчество «Ночных снайперов» — это история русского рока за последние 20 лет. Вас нередко называют лидером женского рока. Ощущаете себя в этом статусе?
— Мама дорогая, история русского рока — это, вообще, что?! Не ощущаю я себя в этом статусе. Я стараюсь жить сегодняшним днем. Это не говорит о том, что я не думаю о будущем, не строю планы. Но сейчас я живу с постоянным ощущением чуда, и каждый день стараюсь сохранить это ощущение. Это не наивная вера в чудо. Мне есть, для кого и для чего жить, и вот это ощущение, это предчувствие чуда, тесно связано с тем, что я сейчас имею. Каждый день я открываю для себя какие-то новые черты в себе, их раньше не было, я знаю, что питает эту новизну, и вот это для меня и есть чудо. Чудо открытия. Это вот мой статус, я такой убежденный оптимист.

В последние годы Вы заявили о себе не только, как музыкант, но и как литератор: издаете книги, участвуете в книжных выставках. Что сейчас больше в приоритете: музыка, литература или семья оттягивает на себя значительную часть времени и сил?

— Слушай, я мечусь, как бешеная антилопа. У меня нет приоритетов: если я хочу писать стихи, я сяду и буду писать стихи, а не музыку, и наоборот. Ну, а дети — это просто все, они везде, и в музыке, и в стихах. Мне сейчас больше нравятся давать такие концерты, как этот, в Алматы, когда я могу оставить Марту и Артема всего на день. Я вчера сварила три каши: гречневую для Артема, манную для Марты и овсяную для всех на завтрак, и спокойно улетела в Алматы, знаю, что на один день они получили от меня то, что захотели. Они абсолютно разные: Марта — умница, идеальный ребенок, из-за нее мы держимся в дорогом детском саду, нас оттуда до сих пор не выгнали. Потому что Артем — это сгусток энергии и шума. Нам так и пишут в дневнике: много шума. Правда, пишут на французском языке, я ничего не понимаю, но чувствую, что ничего хорошего не пишут.

Вы хотели бы, чтобы дети пошли по Вашим стопам?

— Да ты что, разумеется, нет. Но если так случится, я не буду возражать. Мое воспитание держится на трех принципах: любовь, дисциплина, самостоятельность. Да, я отдам их в музыкальную школу, равно, как и в спортивную. Но это для общего развития, не для выбора жизненного пути. Хотя, этот путь они, конечно, будут выбирать сами, не зря же я их учу самостоятельности.

В ряде СМИ я прочитала, что Вы стали больше тяготеть к интеллектуальной тусовке, чем к рокерской. Вы согласны с этим, и если да, то это признак взросления или смены культурных приоритетов?

— Нет такого понятия, как рокерская тусовка. Люди, которые играют рок-н-ролл, разобщены, каждый сам по себе. Общение за кулисами различных фестивалей никакого отношения к тусовке не имеет. А интеллектуальная тусовка для меня явление не понятное. Я хожу в театры, читаю и пишу книги, но это не влияние какой-то тусовки, это то, к чему меня приучили родители в детстве. Я это всегда делала.

Ваши родители — журналисты. Как Вы сами относитесь к людям этой профессии?

— С уважением. Журналистика и публицистика требуют полной самоотдачи и большого кругозора знаний. Я прекрасно помню, когда мама работала над статьей, в доме стояла полная тишина, невозможно было чихнуть лишний раз. Как только у мамы возникало в голове первое предложение, и она начинала бешено стучать по клавишам машинки, это было облегчением для всех: можно было делать, что угодно, ее ничего не волновало, кроме текста. Поэтому я всегда охотно общаюсь с журналистами.

08.11.2013