2014 11 29 «Комсомольская правда»: «В 40 лет бить стекла уже неинтересно»

Она совсем не та, что раньше. Яростный рок-н-ролл «Ночных Снайперов» никуда не делся, тексты песен так же бьют под дых, целятся в сердце, раздевают душу. Но почти пять лет назад она стала матерью и… В ее Вселенной все сразу встало на свои места

— Диана, дети способны вывести вас из себя?

— Конечно. Воспитание — бесконечный процесс, в котором есть свои огорчения и неудачи. Бывает, тебе не удается объяснить ребенку, почему он не прав. Все мы люди. Как только чувствую, что начинаю выходить из себя, прерываюсь. Я прочитала в какой-то книге, когда только родила: «Не делайте из себя героя или героиню. Не пытайтесь быть с ребенком 24 часа в сутки, если вы устали. Отдайте его близким на пару часов. Отдохните. И тогда вы вернетесь с новыми силами». Это, мне кажется, очень правильно. Потому что воспитание детей — тяжелый труд. При этом, конечно же, это безусловная радость на всю оставшуюся жизнь. Для меня они — самое главное, что со мной произошло.

— Что изменилось у вас внутри после того, как вы стали матерью?

— Я узнала, что такое самопожертвование. Пока не родишь, не понимаешь, что если вдруг перед тобой встанет выбор — например, в тебя будут стрелять или в них — то ты выберешь, конечно же, чтобы убили тебя. С рождением детей в моей жизни многое стало понятно. До этого я была в каком-то бессознательном состоянии. Это отчасти объяснялось юностью — она прекрасна, но когда ты в ней задерживаешься дольше, нежели тебе позволено от природы, то получается жить вхолостую.

— Родительское счастье — оно ведь с постоянным привкусом тревоги?

— Безусловно. Конечно, играя концерт, я не думаю о детях, потому что полностью отдаюсь процессу. Но часть меня все равно постоянно в заботе о них. И это естественно — дети от тебя будут зависеть всегда, сколько бы лет им ни было.

— Артем и Марта уже ходят в кружки, секции?

— Ходят. Так много всего интересного! Так много хочется им дать! Но все успеть невозможно. Приходится жестко останавливать себя, чтобы не превратить детство в постоянную учебу и прыжки из секции в секцию. Поэтому мы остановились на некоторых важных векторах. Физическое развитие — оно просто необходимо, поэтому мы занимаемся большим теннисом. И еще очень хотим продолжить плавание. В садике есть йога и карате. Языки — английский, французский и еще правильный красивый русский. Чтение — год назад мы научились читать.

— В таком нежном возрасте?

— Я в садик вообще не ходила — заболела гепатитом в яслях. Сидела дома и с трех лет читала книги. То же желание я постаралась передать своим детям. Однако без казусов не обошлось. Этим летом в отпуске я столкнулась с тем, что они не совсем понимают, что читают. Не могли элементарно пересказать. И я себе сказала: мы не будем гнаться за количеством книг и скоростью чтения, сначала разберемся со смыслом. Так мы начали осваивать «Незнайку» и пересказывали каждое предложение. Очень сложно объяснить ребенку, что такое пересказ. Он думает, что от него требуют наизусть повторить, что он только что прочитал. Я помню первые наши занятия. Думала, полезу на стену. Столько терпения требуется! Зато теперь точно могу сказать, что они понимают, что от них требуется при чтении. Научила их, кстати, кое-каким знакам препинания. Больше всего Теме понравилось слово «абзац». Стоило начать чтение, как он говорил: «Абзац!»

— Колыбельные на ночь поете?

— Перед самым сном я включаю им хорошую музыку. А до этого читаю. Либо рассказываю сказки. Сейчас мы увлечены рифмой. Объясняю, что такое рифма, как именно слова должны быть похожи. Прочитали «Рабочую азбуку» Бродского. Марта вчера едет из садика и говорит: «Мама, рот — народ!»

— А мультики смотрите?

— Это большая проблема. Не хочу, чтобы они смотрели плохие мультики. Когда я слышу слово «тачки», меня начинает подкидывать. Я воспитана на советских мультфильмах. В этом смысле я консерватор. Мне нравятся «Простоквашино», «Винни-Пух», «Ну, погоди!». Сейчас мы, кстати, начали смотреть старые фильмы-сказки — «Про Красную Шапочку» с Яной Поплавской. А еще посмотрели «Убить дракона» Марка Захарова с Александром Абдуловым в главной роли. Думала, что не осилят. Но они сидели и смотрели. И с большим интересом досмотрели до конца. А потом сказали мне: «Мама, убьем дракона?»

— Кем вы их видите в своих мечтах, когда они вырастут?

— Я хочу, чтобы они получили образование. Не важно даже, какое. Человек, который учился в высшем учебном заведении, так или иначе отличается от людей, которые в силу каких-то причин там не учились. Образование дает систему мышления. Это важно. Если бы они выбрали профессии, связанные не прямо с искусством, а на грани с ним — архитектуру, например, — я была бы счастлива. Но ведь не навяжешь. Когда я оканчивала школу, а училась я неважно, родители спросили: «Ты куда хочешь поступать?» Я сказала: «Никуда. Я хочу гулять». У меня был такой вот сложный возраст. Но родители невероятными усилиями убедили меня в том, что если я люблю читать, то неплохо бы заняться английским языком. Логическая связь странная, но я пошла в иняз. Если бы не пошла, сейчас очень жалела бы об этом.

— У вас на редкость системный подход к воспитанию. На первый взгляд это плохо вяжется с образом рок-звезды.

— Я очень странная. Я разная. У меня дома всегда порядок, и я понимаю, что там происходит. Особенно после рождения детей. До этого у нас были гульбища и постоянно открытые двери. Теперь это все закончилось.

— Вы живете за городом?

— Это сложная история. 12 лет назад фанаты подарили мне собаку — она умерла в мае этого года. Благодаря собаке я пошла и взяла кредит в банке, купила дом. Мне бы не пришло в голову брать кредит, но тогда мы снимали квартиру, и нас оттуда просто выселили, поскольку зверь рос не по дням, а по часам. Сенбернар, 110 кг. И с тех пор мы живем за городом. Я привыкла к жизни в доме, а не в квартире. Мы живем по режиму. Спим в одно время, обедаем в одно время, посуду моем сами. При этом Марта и Артем совершенно не затюканные дети. Мои близкие говорят, что я очень добрая мама, все позволяю. Я не думаю, что они сидят у меня на шее, но со стороны, конечно, виднее. Может быть. Но, однако, «спасибо» и «пожалуйста» они говорят. Им бывает стыдно — у детей нужно воспитывать чувство стыда. Развиваются они, в общем, неплохо: добрыми, не избалованными детьми. Это то, что я ценю в людях. Свободные, умеющие себя вести, вежливые, ироничные, юморные. Тема, кстати, уже действительно смешно шутит.

«У меня с совестью все в порядке»

— В альбоме «Мальчик на шаре» есть песня «Фиеста», где вы поете: «Жизнь за спиной наполовину, я не готова несерьезно». 40-летие стало для вас поводом для серьезной рефлексии?

— Рефлексии не было. Но я поняла, что я уже взрослая. Притом что я клево себя чувствую. Я почему так написала? Прибавила к цифре 40 столько же и получила 80. Вероятно, половина пройдена. Не нужно бояться это признавать. У меня впереди еще одна половина, понимаете? С ошибками, с плохими и хорошими поступками, но насыщенная, настоящая жизнь. Не так, будто кто-то живет, а ты в замочную скважину наблюдаешь за этим. Я сама живу! Поэтому мне совершенно не страшно идти дальше.

— Можете ли вы сказать, что сейчас вы абсолютно счастливый человек?

— Да, это точно. Я настолько счастливый человек… Даже боюсь это вспугнуть. У меня живы родители, у меня есть дети, никто не болеет. У меня замечательный музыкальный коллектив. Прекрасная работа. У меня все в порядке с совестью. Все это настолько органично связано, что я не знаю, чего мне еще пожелать. Может, еще одного ребенка? Пока по большому счету не поздно: женщины рожают и после 40.

— Вы говорили, что, возможно, усыновите ребенка.

— Либо усыновить, либо еще одного родить. Пока не решилась.

— Разве абсолютное счастье не мешает творчеству? Британская певица Адель как-то высказалась в духе: «Как хорошо, что мне разбивали сердце. Иначе бы я этих песен не написала».

— Но ведь она говорит об этом с радостью. Страдания могут быть разрушающими и приводящими, скажем, к суициду, к разбитой жизни. Тут зависит от того, насколько ты сильный человек. Я никогда не писала песни с горя. Но радость граничит со слезами, слезы — с радостью. Мне очень часто бывает печально, грустно, и я пишу, может быть, из меланхолии, но при этом я живу весело. Это точно.

— Что касается меланхолии… Вы стараетесь вывести себя из этого состояния?

— Я проживаю такие минуты очень быстро. Какая меланхолия, когда постоянно заботы и вокруг тебя носятся дети? Когда твоя жизнь принадлежит им в той же мере, что и тебе? Я всегда должна быть счастливой. Если мама плачет, это шок. Дети в такие моменты чувствуют свою уязвимость. Мама должна быть радостной, счастливой, варить кашу, играть в прятки, обливаться водой и бегать в кино…

— А вы сами каши варите?

— Я варю каши лучше всех!

«Меня никто никогда не бросал»

— Принято считать, что между рок- и поп-музыкой лежит непреодолимый водораздел. А вы в шоу «Две звезды» в дуэте с Евгением Дятловым с явным удовольствием спели «Притяженья больше нет» группы «ВИА Гра».

— Отличная песня. Константин Меладзе — прекрасный мелодист, мне очень нравилось ее петь.

— А вам может понравиться песня, скажем, Билана, до такой степени, что вы ее потом целый день напеваете?

— У Димы Билана есть замечательная песня, с которой он выиграл «Евровидение». В своих оценках я стараюсь не зависеть от классификаций и не ставить на музыке клеймо жанра. В годы советской эстрады, к примеру, песни отличались обязательным присутствием мелодии. Мне бы хотелось, чтобы и сейчас и в поп-, и в рок-музыке были мелодии. За это люди музыку и любят.

— Сейчас часто говорят, что русский рок-н-ролл все-таки умер и на смену ему пришел русский рэп. Как вам этот жанр?

— Я отношусь к рэпу хорошо. Это вольный стиль. Только мне бы очень хотелось, чтобы люди, которые его исполняют, действительно были свободными. Чтобы это не было конъюнктурой на свободу. А что касается того, что рок-н-ролл умер… Какое имеем право мы, люди, которые сами занимаются рок-музыкой, говорить, что рок-музыка умерла? Получается, что мы либо плохо ее играем, либо умерли сами. Я, напротив, могу сказать, что «Ночные Снайперы» играют клевый рок-н-ролл и мы процветаем в своем жанре. Я имею в виду вкус и художественное наполнение. Так что для меня русский рок-н-ролл не умер, нет.

— Вы стабильно выпускаете по альбому в год. Сколько же песен в месяц вы пишете?

— Этот вопрос мне приходил в голову пару лет назад. Я попросила своего пресс-атташе классифицировать мои песни: обозначить месяц и год. Оказывается, были годы, когда написано всего по 3 — 4 песни. В эти годы я писала стихи. И были годы, когда писала по две песни в день. Я к этому отношусь очень просто. Если Бог так дает, я пишу. Нет смысла это анализировать.

— Написать песню — это взять часть себя и отдать?

— Я полностью отдаю себя на концертах. Взяла себя — и полностью убила. У меня так происходит каждый раз. Перед концертом иногда себе говорю: «Ведь у тебя дети! Надо себя поберечь!» Выхожу на сцену, пою пару песен в щадящем режиме, а потом думаю: «Нет! Так не пойдет!»… И начинается жизнь. А что касается песен, тут другой принцип. Самое главное — раскрыть то, что мне пришло в голову. Я, конечно, себя тоже в этот момент трачу, но это такое чувство… Это секс как таковой — ты удовлетворяешься на полную катушку. Кстати, я понимаю, почему у некоторых людей песни заканчиваются. Чтобы они не закончились, не нужно бояться говорить, выражать себя. А не бояться можно только тогда, когда ты постоянно это делаешь. Многие очень бодро начинают. Но стоит появиться некоторому количеству денег, и вот уже человек выбирает: «Песню написать? Или в клуб сходить? Или в Австрию скататься?» И выбирают развлечения. А песни — они живые, обижаются и заканчиваются.

— Можно же сказать, что все ваши песни — про грустную любовь, любовь-потерю?

— Странно, да? Наверное, соглашусь. Другое дело, что меня никто не бросал никогда.

— Но ведь любить — значит, одновременно понимать, что ты можешь эту любовь потерять?

— Наверное, именно из этих страхов рождаются грустные песни. Но они все же не автобиографичны. Мне никто таких чувств не доставлял.

— У вас скоро большой концерт в Москве. Это новая традиция — играть в начале декабря в «Крокус Сити Холле»?

— В прошлом году мы отметили там 20-летие «Ночных Снайперов». Мы там были интересные, творческие, но при этом все было театрально. В этом году мы решили поставить громадные экраны, залить все светом. Сыграть крупномасштабно, как The Rolling Stones где-нибудь в Австралии. Вот такой будет концерт — прямой, взрослый, яростный и рок-н-ролльный, конечно.

— На чей концерт вы бы сами сходили?

— Я езжу на концерты постоянно. Рок-музыкант обязан бывать на концертах других исполнителей. Как, не зная контекста, можно выходить на сцену? Последний раз была как раз на The Rolling Stones в Риме.

— Понравилось?

— Приезжаешь после этого концерта и понимаешь, что ты — грубое слово, но оно очень уместно — сопляк. Что тебе еще учиться и учиться. Что вот эти твои понты, когда ты чувствуешь себя звездой, ходишь с охраной — это так смешно! Стоит человек, которому 72 года, — Мик Джаггер. Прекрасно выглядит — подтянутый, стройный; он все время в движении. А до этого ходила на Пола Маккартни в Америке. Три с половиной часа он колбасил многотысячную толпу. И у него хватает на это здоровья, он его не пропил, не прокурил! А у нас люди, извините, в 35 — 38 лет — уже старики. Гневить Бога не нужно. Нужно стремиться туда, где есть радость. А радость есть на рок-н-ролльных концертах. Это такие образцы, которые дает вечную молодость каждому, не только музыканту.

— А ведь многие черпают эту радость во всякого рода излишествах. Кстати сказать, Джаггер с Маккартни в свое время еще как черпали.

— Насколько я знаю, у них это было в молодости. Нужно вовремя останавливаться.

— Когда вы поняли, что пора остановиться и вам?

— В 35. Я практически шла на дно. В какой-то момент я посмотрела в зеркало и поняла, что не узнаю себя. Мне стало стыдно. А стыд — двигатель прогресса, мне кажется. Нужно остановиться. Понять, что не можешь, не имеешь права позволять себе то, что ты позволял в юности. Если в 17 — 18 лет я била стекла, то в 40 я этого делать точно не буду. Не потому, что мне слабо, а потому, что это уже неинтересно. Я что-то другое сделаю. И в этом будет не меньше отваги.

— Вы великолепно выглядите. Спорт?

— Время от времени занимаюсь боксом. У меня есть тренер, прекрасный парень, зовут его Баграт. Я такая счастливая выхожу после тренировок… Истерзанная, конечно, но при этом счастливая.

— А как же неполезные удары в голову?

— Я же не боксирую в стиле Тайсона. Бокс — это танец. А голову и уши музыканту надо беречь (смеется).

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Диана АРБЕНИНА родилась 8 июля 1974 года в городке Воложин (Белоруссия). Жила на Колыме, на Чукотке, школу окончила в Магадане. Окончила филфак Санкт-Петербургского университета. В 1993 году вместе со Светланой Сургановой создала группу «Ночные Снайперы». С 2002 года после ухода Сургановой стала единственным лидером коллектива. Сочинила более 200 песен, автор нескольких сборников поэзии и прозы («Сталкер», «Спринтер», «Дезертир сна», «Колыбельная по-снайперски» и др.)
Есть сын Артем и дочь Марта (родились 4 февраля 2010 года).
5 лучших песен Дианы Арбениной
— «Катастрофически»
— «Ты дарила мне розы»
— «Время года — зима»
— «Куба»
— «Юго-2»
«Ночные Снайперы» Крокус Сити Холл», 3 декабря, 20.00
Благодарим Школу живописи Perrotti за помощь в организации съемки.

29.11.2014