2015 05 Журнал «Город женщин»: «Пришлось укротить в себе собственницу»

Беседа состоялась в середине марта 2015

«Диана Арбенина всегда разная, но неизменно живая и искренняя. В общем. просто «кайфовая». Полчаса общения с ней — и «адреналин новой любви» уже разливается по твоим жилам…» Интервью для журнала «Город женщин» взяла Янина Милославская во время мартовских гастролей «Снайперов» по Беларуси.

***

С виду «ночная снайперша» может показаться резкой и «суперкрутой», к которой просто так не подойдешь. Но стоит с ней заговорить, как понимаешь, что внешняя резкость и крутизна – проявление яркой внезапности, четкой прямоты и пронзительной меткости. Диана Арбенина всегда разная, но неизменно живая и искренняя. В общем, просто «кайфовая». Полчаса общения с ней – и «адреналин новой любви» уже разливается по твоим жилам. И до жути хочется петь, дышать, творить, БЫТЬ. А значит – ЛЮБИТЬ.

«Дети жутко меня ревнуют»

– Диана, с начала года вы уже успели побывать с концертами во Вьетнаме, Индии, Литве, Австралии, в марте прошли гастроли в Беларуси, сейчас продолжается тур по городам России. Такой бешеный ритм жизни не напрягает? Когда отдыхаете?

– Стараюсь спать. Везде. В самолетах хорошо спится: меня как-то успокаивает эта капсула. Кроме того, после концертов мы не зажигаем, не пьем, поэтому чувствуем себя замечательно. Что касается Беларуси, то 6 концертов в этот раз – наше достижение и гордость. До позапрошлого года мы играли только в Минске. А в России в первую очередь пытаемся сыграть в тех городах, где в прошлом году отменили концерты эти маразматические ребята. Но я пока не устала. Да и работа – это тоже отдых. Я в этом смысле, как Ленин, который считал, что самое главное – переключаться. А вообще надо брать пример с детей, наблюдаю за своими – они же никогда не устают.

– Что входит в круг интересов Марты и Артема? Увлекаются фэнтези, как все современные дети?

– Только динозаврами, если это можно назвать фэнтези. Им неизвестно, что такое компьютерные игры, планшеты и прочее. Современные мультики мы не смотрим, только когда я уезжаю, кто-нибудь может включить. Потом я, конечно, все понимаю: начинают проскальзывать странные слова, интонации, совсем мне не близкие. А хорошее настоящее фэнтези им еще рано, не поймут.

– Несмотря на небольшой возраст, разница в характерах детей уже чувствуется? Наверняка к каждому нужен свой подход?

– Да, они очень разные. С самого их рождения наблюдаю, как растет женщина и как развивается мужчина. Это диаметрально противоположные субстанции. И слепо делать кальку с одного на другого ни в коем случае нельзя. Не сработает. Марта не поймет того, как я общаюсь с Артемом, а он точно не разберется, как я взаимодействую с Мартой. Они же жутко ревнуют меня друг к другу.

«Невозможно любить одинаково»

– А как вы пытаетесь дать понять, что любите их одинаково? И что выяснять отношения по этому поводу и сражаться за вашу любовь не стоит?

– Они все равно будут сражаться. А увещевания типа «знаешь, Тема, я вас люблю с Мартой одинаково» ему не понять. Что значит «одинаково»? Как это? Если они разные, две отдельные личности, как можно одинаково? Поэтому я апеллирую к каким-то глубинным связям. К примеру, у Марты есть стержень, она, несмотря на маленький возраст, классный друг. На нее абсолютно точно можно положиться. Тема больше расхристанный, хотя в нужные моменты собирается. Когда их чувствуешь, улавливаешь тончайшиеособенности, они понимают, как ты их любишь. А словами «Я тебя люблю» и во взрослой жизни без подтверждения что понятно?

– Марина Цветаева считала, что «Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство – мужественно». Согласитесь?

– Соглашусь, но именно про мужественно, потому что еще и любовно. Я прихожу в такое отчаяние, когда думаю, что мои дети в какой-то момент предпочтут своих друзей мне. Ведь будет им 15 лет, и они захотят куда-то поехать со своими парнями-девушками. Понимаете, с ними, а не со мной. Я очень ревнива. Могу сказать, что была собственницей. Почему была? Пришлось укротить себя некоторым образом. Но к этому все равно отношусь с ужасом. У меня волосы начинают шевелиться и затылок немеет от ужаса при мысли, когда это произойдет. Пожалуй, дети – моя самая большая любовь. До детей я такой любви не знала вообще. Поэтому момент отрезания пуповины в психологическом плане для меня будет жестким, но они этого не увидят. Безусловно, есть альтернатива: прицепить их к юбке. Но это ужасно. Когда ты лишаешь ребенка собственной жизни и заставляешь проживать свою, ничем хорошим это не кончится. У моей любимой писательницы Ольги Славниковой есть повесть «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», где старая умирающая женщина оставляет свою великовозрастную дочь Катерину, у которой ничего нет в этой жизни, кроме матери. Она для нее просто демон. Я таким демоном стать не хочу. Поэтому надо отпустить. Знаете, как я себя утешаю? Это глупо, но тем не менее. Думаю: усыновлю. Стану постарше – и усыновлю. И снова скачусь в материнство.

«В юности мы вепри»

– Как правило, мать и дочь сближаются, когда дочь становится матерью. Вы почувствовали это на себе?

– Почувствовала то, как маме было тяжело. Очень тяжело. Особенно в те острые моменты, когда ты рубишь шашкой. Когда юношеский максимализм зашкаливает и тебе, к примеру, непременно надо уехать в Питер. Что при этом думают родители, тебе, наверное, важно, но ты никогда не сможешь их понять. Никогда. Только когда будешь на их месте, ощутишь боль и станешь через это больше человеком. Потому что в юности, мне кажется, мы просто вепри.

– Как думаете, в этом мире никто никому ничего не должен? Есть ли у детей долг перед родителями?

– В принципе? Вообще? Безусловно! Ты вне всяких вопросов, сомнений, умничаний должен знать, что твои родители – самые лучшие. Ты обязан поддерживать их всю жизнь. Ни в коем случае нельзя их в чем-то упрекать. Несмотря на то, какие это родители, какие бы ошибки они ни совершали. Они – самое главное в жизни. Необходимо понять, что счастью, которое тебе выпало, – счастью родиться (ведь ты же мог и не появиться на свет) – ты обязан только двум людям. И за это ты должен их чтить, уважать и исполнять свой дочерний или сыновний долг.

«Полезно ходить на сторону»

– Свой сольный альбом «Мальчик на шаре», записанный в прошлом году в Таиланде, вы охарактеризовали как «очень юный, детский и одновременно дерзкий». Это своего рода разговор с внутренним ребенком, его самовыражение?

– Это взрослая девочка просто наплевала на то, что делала раньше, и решила все сделать по-другому. Пришло время перемен. Знаете, когда тебе каждый день говорят: «ты играешь рок-н-ролл», «ты любишь рок-н-ролл», это как бы очерчивает границу вокруг тебя. Безусловно, ты его играешь, но когда садишься писать песню, тебе совершенно по барабану, в каком стиле и жанре она будет. Я в какой-то момент поняла, что заковала себя в рамки стиля и что-то теряю. Поскольку это совпало с не совсем хорошей ситуацией в группе (мы застоялись сами в себе, перестали общаться, репетировать, делать новое), я плюнула на все и пошла на сторону. Нашла других музыкантов и записала такой альбом.

– Это помогло группе?

– Да. Мы простились с соло-гитаристом и клавишником. Вернее, вообще клавиши убрали из состава. Взяли нового гитариста и стали жить дальше. Кстати, довольно неплохо.

– Чего вам «катастрофически не хватает»?

– Времени! Хочется больше успевать. Я бы сегодня, несмотря на переезд и концерт, может, еще и стихотворение написала, потом еще что-то успела, но… не могу всего сделать, что хочу.

– В самые трудные моменты жизни, когда «южный полюс закрыт» и «бьет под дых тишина», в чем находите спасение?

– В самой себе.

– Это творчество?

– Скорее всего, любовь. Ведь все из любви. Нет творчества из творчества. Безусловно, есть искусство ради искусства, но у меня все совершенно по-другому. Я себя таким образом объясняю людям.

– Выходит, для вас творчество не просто способ самовыражения, а попытка объяснить себя людям?

– Да. Каждый из нас хочет быть понятым. Когда я пишу песни, естественно, не думаю о тех, кто будет их слушать. В этот момент мне все равно. Но когда выхожу на сцену, прекрасно понимаю: если я на нее вышла, значит, должна обращаться к людям, общаться. Иначе зачем я вышла? Я же могу сама для себя сидеть и играть в комнате. К тому же сцена нарциссов не приемлет, она просто их отфутболивает через какое-то время. Меня пока держит.

«Уходя, не возвращаюсь»

– Вас действительно можно не бояться ранить? Заживет? Или какие-то раны все-таки оставляют рубцы?

– Конечно.

– А что вы не можете простить?

– Сложно ответить. Когда мне становится неинтересно или человек меня разочаровывает, я просто ухожу. Так выходит, что в моей жизни все больше обиженных. Мне-то их и прощать не за что, понимаете. Предательство?.. Это такое громкое слово, но всегда мелкое в сути, в проявлении точнее. Поэтому, по большому счету, я наблюдаю и иду дальше. Что касается всего остального, взять хотя бы малодушие, я все объясняю. Вообще с рождением детей всему нахожу объяснение: человек ведь слаб от природы. Но я не возвращаюсь. Не могу понять и объяснить, почему мне стало неинтересно, почему не могу назад. Это данность, которая приводит к разным неприятным ситуациям. Но… только вперед.

– Вы и вправду «не смеете поверить, что старость и ваш удел?

– Пока не могу.

– Какой представляете себя в преклонном возрасте: пишущей мемуары или по-прежнему зажигающей на сцене?

– Разумеется, хочу петь как можно дольше. Еще мечтаю писать, особенно прозу. Тяготею к этому. Именно к рассказу, если говорить о форме. Если доживу до старости, не желаю быть не до конца реализовавшейся женщиной, эдакой брюзгой, отравой для молодых. Представляю себя такой вальяжной смешливой старушкой, у которой все клево и которая отдает дорогу молодым. Тяжело принять, что в какой-то момент придет молодая шпана, грозящая стереть тебя с лица земли. Чтобы тебя не стерли, надо находить с ней общий язык.

«Боюсь чувствовать уязвимость»

– По мнению Фаины Раневской: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты, жадных мужчин и плохое настроение». На что вам жалко тратить свою жизнь?

– На боль. Мне жутко тяжело, когда у меня что-то болит физически. С душевной болью как раз все понятно, с ней можно как-то сладить. Во всяком случае, мне кажется, всегда есть выход. Кроме смерти, понятно. А что касается физической боли, я в этом смысле просто ребенок. Если вдруг заболело справа, начинаю бить тревогу. Не потому, что боюсь, просто понимаю: катастрофа, я перестала быть неуязвимой. Вот в конце зимы мы переболели гриппом, так несчастнее меня не было человека. Ужасно плохо болею, становлюсь просто невыносимой.

– Можете подписаться под словами Маргарет Тэтчер: «Не скажу, что мне повезло. Просто я это заслужила»?

– Нет. Мы же не англичане. :))

05.2015