2017 12 07 Канал «Санкт-Петербург», интервью в программе «Время суток»

Для Дианы Арбениной предстоящий год пройдет под знаком 25-летия коллектива «Ночные снайперы». Первый концерт в рамках большого тура состоится уже в январе, а сейчас певица, как и все, готовится к празднику, делится с подписчиками предновогодним настроением и творчеством, которое только музыкой не ограничивается.

Например, совсем недавно вышла новая книга Дианы Арбениной. О книге и жизни на сцене и вне ее с певицей поговорила корреспондент программы «Время суток» Татьяна Элькина.

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Последние 5 лет своей жизни я буду печь хлеб, каждый день в 6 часов утра буду выставлять его на крыльце своего дома, и он будет мгновенно исчезать. У вас правда такой план?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«В какой-то момент моя группа «Ночные снайперы» подарила мне хлебопечь. Происходило это следующим образом: постоянно стоя в кулисе, перед каждым концертом, находясь рядом со своим техником по сцене, я говорила: Боже мой, работала бы я на заводе, пекла бы я хлеб. Все уже закончили свою смену, а мне только выходить на сцену. Так много нервов, много не проживу, я бы хотела печь хлеб. И через какое-то время на день рождения они дарят мне хлебопечь.

И конечно, мне бы хотелось на склоне лет прийти к чему-то такому простому. Такому же простому, как и любовь между людьми. Для меня это хлеб, цветы, дети. Я очень хочу внуков, несмотря на то, что еще рановато. Я уже смотрю на детей и думаю, надо вырастить их хорошими ребятами. Я не боюсь старости, понимаете. Мне не страшно стареть, Я настолько полноценно проживаю каждый год, не говорю каждый день, но каждый год абсолютно точно. Поэтому, если последние 5 лет я буду действительно с пледом в обнимку заниматься такими делами, меня это устроит вполне».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Еще одна цитата из вашей книги: Я хочу в Советский Союз, хочу в страну, где все знали «Маленького принца», и за книгами были очереди. В страну, которая верила, которая любила, которая страдала». Вы правда хотите в страну, где был дефицит, где была запретная музыка?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Нет, это не так. Более того, я не хочу в Советский Союз как таковой. И вообще, возвращение невозможно. Я же расшифровала, что для меня в данном случае Советский Союз. Это страна-миф, в которой действительно была вера и был некий идеализм. Я недавно пересматривала фильм Рязанова «Ирония Судьбы», причем не под Новый Год, а как-то так получилось, что пораньше. Я поняла, что там какие-то чистые и наивные люди, и Барбара Брыльска, и Мягков.

У нас в жизни так не происходит, у нас все быстрее, даже мой темп речи. Советский Союз – это спорная страна, которая возникла в результате революционного переворота, не революции, а переворота, и которая изжила саму себя. Вопрос, с чем мы остались? Если говорить про идеалы, то их не стало. Я против, я хотела бы, чтобы мои дети равнялись на кого-то, чтобы у них были кумиры, какие-то образцы для подражания. Я хочу, чтобы они любили «Маленького принца», я действительно хочу именно этого, самого лучшего, что было в моем детстве».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Та страна, в которой мы живем сейчас, она не любит, не страдает?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Мне кажется, что она очень разобщена. И если говорить о тех людях, которые приходят на концерты, они все морально истощены, они устали. Я постоянно ловлю себя на мысли о том, что я им пою, а они не выдают сто процентов того, чего бы они хотели. Ну понимаете, после работы, после смены, ты же не будешь веселиться и прыгать до потолка. Ты хочешь, но сил у тебя нет. У нас очень уставшие люди, очень уставшая страна. Мне бы хотелось большего энтузиазма и большей чистоты, понимаете. Потому что в наше время не все определяет скорость все равно, не все определяют деньги. Все это, по сути, не так важно, как то, к кому ты возвращаешься вечером. Вот у вас есть к кому возвращаться домой?»
ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Да».
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«А вот представьте, что вам 45 лет, у вас очень много денег. Вы такая состоявшаяся и успешная, стоите в своей прекрасной, оборудованной по последнего слову техники и моды кухне, стоите и глушите дорогущий виски, вам так одиноко. Одиночество – это самое страшное, когда ты никому не нужен, деньги не спасают, потому что купить всех невозможно. Могу сказать, что перед вами сидит человек, которого пытались купить и ни разу не купили. Поэтому я хотела бы больше чистоты».
ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Отвечая самой себе на вопрос, я одинока или нет, вы как ответите?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Нет, я не одинока, конечно. Более того, я стремлюсь к тому, чтобы побыть в физическом одиночестве. И когда я остаюсь один на один с собой, у меня блаженство возникает, просто роскошь на самом деле, я счастлива до безумия, у меня кружится голова. Мне кажется, самое естественное состояние человека – это отвечать самому себе на вопросы, быть в одиночестве, но не вынужденном, конечно».
ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Вы написали: песня «Грустные люди» – это моя личная история и в то же время история всех влюбленных, о чем для вас эта история?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«О том, что нужно миллиард раз подумать прежде чем расставаться с человеком, которого ты любишь. Если у вас возникают какие-то вопросы, какие-то недопонимания, нужно все-таки понять, готов ли ты потерять больше, чем у тебя сейчас есть. Расставаться нужно уже в самом конце. Всегда можно договориться, всегда можно друг друга понять.

Чем старше я становлюсь, тем больше я понимаю, насколько ценна дружба, насколько иллюзорна любовь, как она меняет формы, как она выветривается, как она пропадает и вытекает в другие состояния. Их нельзя бояться. Люди, с которыми я была близка, со многими я осталась в классных, дружеских отношениях. Это лучший исход любой любви. Расставание, разрыв, истечение раны или операция – это крайняя мера. Зачем же мы думаем отрезать себе руку или все-таки таблетками лечить? Почему мы не думаем, стоит ли душу так полосовать ножами или саблями, крушить все? Почему нельзя относиться друг к другу с большим тактом, и пытаться поставить себя на место того, с кем ты хочешь проститься или кто хочет проститься с тобой».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Скажите, что страшнее: змеи или ощущение за пять минут до начала концерта?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Там был животный страх. По сути это инстинкт самосохранения, который работает, когда ты прыгаешь с парашютом, с тарзанки, ныряешь или выходишь драться. К сцене он не имеет никакого отношения, на сцене всегда работает душа, во всяком случае у меня так. Я не работаю певицей, понимаете, мне очень жалко людей, которые работают певицами. Это нелепо. Работать можно в отделе бакалеи. А я пишу песни. Это душа, это мысли, это мозг, а он не может быть бессознательным».
ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Раз уж заговорили про сцену. Я помню, что в одном интервью вы сказали, что не понимаете, почему за 25 лет не нашлось тех девчонок, которые могли бы вас, Сурганову, Земфиру стереть с лица земли. Нет ли в этом лукавства? Очевидно же, что вы и сценой, и песнями, и музыкой живете. И если вас смогут сдвинуть, низвергнуть с Олимпа, а сможете ли вы?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Конечно. Вообще женщины, которые стоят на сцене делятся на две категории. Первая категория – это грымзы, которые до 185 лет готовы стоять на своем, но не отдать ни пядь этой сцены. Вот эта ревность, она людей губит в жизни и на сцене, везде. Я не знаю, что касается девчонок, Земфиры, Сургановой, я не знаю, что у них в головах по этому поводу. Но я отношусь ко второй категории, мне нравятся молодые. Мне нравятся молодые ребята, я от них завожусь. Не в том я возрасте, чтобы так заводиться сексуально, но творчески я от них завожусь абсолютно точно. Мне нравятся молодые действительно. Мне нравятся талантливые люди. Есть еще такая штука, слушать плохую музыку и думать: я лучше. А я плохую музыку не слушаю, она меня очень огорчает. В нашем доме не звучит плохая музыка, мы не читаем плохих книг».
ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«А дети что у вас слушают?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Они слушают разное. Но сейчас, конечно, Тема подсел на реп. Это понятно, потому что современный рок – это уже общее место. Что касается Марты, то она достаточно индифферентная в этом смысле. Но я их так воспитываю, вот мы едем в машине, и на радио звучит Эми Уайнхаус, я рулю и спрашиваю, кто поет. Марта говорит – Эми. И для меня мир становится совершенным».
ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«В одном из интервью вы сказали, что сейчас вам очень сложно с собой, потому что вы настолько истончились, стали настолько хрупкой, что пора уже с этим завязывать. Отчего это произошло?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Это постоянный процесс. Вообще, человек, который пишет что-то, пишет песни, пишет прозу, не важно, он постоянно находится на грани. Процесс творчества – это процесс пограничный между жизнью и смертью. Я не хочу умирать, я не певец смерти. Мне это не близко, и я не хочу ее воспевать. Дело в том, что когда ко мне приходит песня, а чем старше я становлюсь, тем глубже я ныряю в эти состояния, мне очень сложно вернуться.

Я не хочу страдать, но песни получаются не из счастья. Они могут быть классными, жизнеутверждающими, потому что я не декадент. Но они ни в коем случае не рождаются вот так: дай мне ручку, и написала. Нет. Это такое страдание, от которого ты потом приходишь в себя какое-то количество времени. А я не хочу. У меня двое детей. Я постоянно задаю вопросы Богу, я не ропщу, безусловно, но спрашиваю: почему ты так сильно меня любишь, я это чувствую, но я так сильно страдаю? За что я так сильно страдаю? Ответов на эти вопросы я так и не получила, это истончает».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«А я могу у вас спросить, в чем заключается ваше страдание, можно ли его облечь в слова?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«В сопереживании с теми, о которых я пишу, и о мире вообще. Вот, «Грустные люди». Для меня грустный человек – это не человек-ипохондрик или человек, которому все равно. Для меня грустный человек, он прекрасен, потому что только грустный человек – думающий. Всегда, если в тебе живет вот это огромное количество мысли, попытка реально находиться в том времени, в котором ты находишься, ты не можешь быть постоянно веселым.

Ты действительно смотришь с печалью, и вот эта русская печаль, она неизбывна, она никуда не девается. И мы не веселая нация. Меня недавно в лифте прищемил дверью какой-то иностранец, мы так радостно посмеялись над этим, хотя в принципе ничего смешного в этом не было, но у них другой менталитет. А у русского человека, славянина или живущего в этой стране – другой. Не потому что у нас страна такая, а потому что у нас земля такая. У нас земля всегда с печалью, и эта печаль прекрасна».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА,корреспондент:
«Что для вас музыка: капкан или дорога в небо?»
ДИАНА АРБЕНИНА,певица:
«Это, конечно, капкан, а потом дорога в небо. Все-таки дорога в небо – это такая точка. У меня очень нежное отношение ко всем песням, которые я написала, исключительно потому что мне удалось уложить их на лист бумаги, а потом отпустить В этом как раз-таки счастье. Вы спрашиваете, почему я страдаю, я ответила, но продолжу, что я счастлива после этого. Получается катарсис. Вообще творчество – это катарсис».

07.12.2017