2018 10 10 Газета «Теленеделя»: интервью «Когда я уезжаю на гастроли, мое сердце рвется на две равные части»

Певица пригласила «ТН» в свой новый дом и поделилась новостью: возможно, скоро в ее семье, помимо 8-летних двойняшек Марты и Артема, появится еще один ребенок.

4 ноября в «Олимпийском» пройдет концерт, посвященный 25-летию группы «Ночные Снайперы». Мы еще никогда не устраивали такого шоу, не сооружали таких крупномасштабных сцен, не задействовали столько техники. «Олимпийский» — сложный по звуку зал, но мне бы хотелось в этот день сыграть именно стадионный концерт, собрать тех людей, которые с нами уже четверть века, поблагодарить их. И всевозможные технические ухищрения — тоже для них. Мы привозим такую штуку — огромный мост, летающий над танцполом, который обеспечит максимальную близость к слушателям. Еще у нас будет акустический сет, потому что наша группа начиналась именно с акустики, и мы хотим сыграть так, как было тогда. Думаю, поклонники это оценят.

— А гости на концерте будут?

— Разумеется, мы приглашаем специальных гостей. И для меня они действительно специальные. Особенные. Первый — Гриша Лепс. У нас с ним отличный тандем. Его темперамент, энергия, которую он несет с собой в жизни, и энергетика, которую он несет со сцены, близки мне. Он каждый раз на сцене умирает. И мне это понятно, потому что я тоже каждый раз умираю. Второй гость — Светлана Сурганова. Мы не выступали вместе с 2002 года. И я поняла, что пора. Позвонила, говорю: «Не хочешь ли прийти к нам в Олимпийский?» Она согласилась, мы сыграем несколько песен.

— Поклонники группы до сих пор спорят, что же тогда произошло…

— Одно скажу— мы не ссорились. А закончили играть вместе просто потому, что нам стала интересна разная музыка. Вот и все. Именно поэтому и разошлись. Но все эти годы мы со Светой поддерживали отношения. Да, эпизодические, но нормальные.

— Почему эпизодические?

— Вы часто общаетесь с друзьями, с которыми познакомились 25 лет назад? Жизнь обычно разносит людей в стороны, ничего не поделаешь. Но наш концерт в «Олимпийском» — это ни в коем случае не воссоединение группы. Света специальный гость, и мы в юбилейный год споем те песни, которые когда-то пели вместе.

За дом спасибо сенбернару

— У вас, помимо подготовки к концерту, сейчас есть еще одна забота — переезд в новый дом.

— Знаете, много лет мне для жизни было достаточно блокнота, ручки и гитары, и я не задумывалась о покупке дома. Но однажды я написала песню про сенбернара. Услышав ее, мои фанаты решили меня порадовать и подарили щенка сенбернара. Это было неожиданно. Встал вопрос: куда с ним деваться? Я снимала какие-то бесконечные квартиры, меня оттуда выселяли, потому что собака объедала углы, превращала все в руины. Пришлось купить свой дом. А когда восемь лет назад у меня родились дети, оказалось, что дом этот совершенно для них не предназначен. Но я решила: пусть они вырастут, разрисуют все стены, разрушат все, что можно разрушить двум активным детям, а потом сделаем ремонт. К тому же детская у нас там была одна, дети спали на двух­этажной кровати, и я понимала, что рано или поздно им надо разъезжаться по разным комнатам. Дети разнополые, да и к тому же двойняшки, а им, как никому, важно иметь личное пространство, чтобы учиться идентифицировать себя с самими собой.

В общем, я пошла на этот страшный шаг — сделала полную переделку дома. Хотя решение далось непросто — я по гороскопу Рак и любые изменения воспринимаю с трудом. Но у меня были хорошие помощники — дизайнеры, строители. Полтора года продолжалась работа, и я считаю, что для такого объема это быстро, тем более что я сама никак не контролировала процесс, не было у меня на это сил, я и дома-то почти не бываю.

— Какие-то предпочтения по стилю были?

— Я не люблю вычурности, мне надо, чтобы все было добротно, лаконично, аскетично и для людей. А золотые ванные и туалеты — это не про меня. Впрочем, дизайнер сразу понял, что именно мне нужно. Это удивительно, мы ведь почти не были знакомы, а он практически угадывал мои мысли. Единственное недопонимание вышло, когда он подбирал мне тумбу в спальню. Предложил одну, я обрадовалась: «О, классная!» Он отвечает: «Ура, тогда берем две такие!» — «Нет, говорю, это настолько классная вещь, она может быть только в единственном экземпляре, давайте придумаем вторую в другом стиле». И дизайнер присылает мне картинку другой тумбы, а там винтажные чемоданы, поставленные друг на друга. Все красиво, стильно, но я смотрю на картинку и начинаю хохотать: «Вы что имеете в виду? У меня жизнь вся на колесах и чемоданах. Хотите, чтобы я вернулась в кои-то веки домой, зашла в спальню и опять увидела чемоданы?» В общем, я попросила его придумать что-то другое, так как у меня этих чемоданов — полна кладовка. Прилетая, я их сразу убираю с глаз долой.

— Тяжело переносите поездки?

— Нет, сами путешествия люблю, люблю самолеты — я в них сплю и летать не боюсь. Но мне тяжело дается разлука с детьми. Когда уезжаю, мне кажется, что от меня отрезают кусок — там, слева, где сердце. Прямо вот снимают слой кожи, и первые два дня рана никак не может затянуться, тяжело. А потом я просто перестаю звонить домой. Потому что дети, знаете, как разговаривают со мной по телефону: «Мама-у-нас-все-хоро-шо-до-свидания!» На одном дыхании.

Я уже себя приучила: когда уезжаю на гастроли, я — солдат. Надо себя отдавать целиком тому делу, которым занимаешься. Либо дети, либо сцена.

С комплексом вины я рассталась

— Вам, как матери, такое решение должно очень непросто даваться.

— Ну, по сути, я и детям дома, и людям в зале отдаю одну и ту же часть души. Одну и ту же любовь. Если бы я спускалась в шахту, где совсем другая работа, было бы тяжело переключаться. Но я занимаюсь в основе тем же, просто отдаю себя не конкретным двум детям, а всем зрителям. Когда ты выходишь на сцену, ты не думаешь о том, что эти люди тебе чужие. Они свои.

— Многие работающие мамы чувствуют вину перед детьми и в качестве компенсации их балуют. Вы своих держите в строгости?

— Разумеется. А как иначе? У меня двойняшки. И если я не буду с ними строгой, дома наступит анархия. Но я не сторонник тотальных запретов. С их раннего детства я стараюсь не кричать «нельзя» и не бить по попе, а объяснять, почему именно нельзя. Ну вот сейчас Тёма сел на подоконник у раскрытого окна. Он, конечно, сидит на первом этаже, и опасности особой нет, но все равно страшно. Я не скажу ему: «А ну, немедленно слезь!» — а подробно объясняю, что будет, если он с подоконника свалится.

А по поводу чувства вины… Я его изжила в себе. Комплекс вины за такой образ жизни, не очень сочетающийся с материнством, у меня был, но я с ним рассталась, когда детям исполнилось по 5 лет. Где-то в тот момент я поняла, что у них будет своя жизнь. И причем начнется она скоро. И что? Они в 15 лет будут испытывать комплекс вины оттого, что уехали учиться в колледж и оставили маму одну? Ребенок уедет рано или поздно, а ты останешься. Как ты тогда будешь жить? Задав себе этот вопрос, я пришла к выводу, что мне нечего виниться перед детьми. Музыка — это моя судьба. Детям так и объясняю: «Так получилось, дорогие, что ваша мама поет и пишет песни. Это ее жизнь, она счастлива в этом, и для нее это важно. И мама не перестанет быть такой, какая она есть, только потому, что у нее теперь есть вы».

— А дети, например, летом, уже проводят время без вас?

— Летом я отправляла Тёму в лагерь на две недели. Сначала плакала навзрыд, а потом взяла себя в руки: что я, собственно, плачу? Это репетиция его взрослой жизни. Надо привыкать. И Марта, кстати, тоже уже готовится внутренне отделиться от меня. Так и говорит: «Артем, нам с тобой в колледже мама будет не нужна!» Поэтому не надо испытывать вину, что вы не с детьми 24 часа в сутки. Нельзя убивать одну часть себя ради другой.

Да и комплекс вины пагубно отражается не только на здоровье и психике матери, но и на детях в первую очередь. Они прекрасно все чувствуют и начинают манипулировать. Вот пример. Помню, как раньше я приво­зила Тёме и Марте подарок с каждых гастролей. Но в один прекрасный день обнаружила: ожидая меня на пороге, они смотрят не мне в глаза, а на чемоданы. «Что ты нам привезла?» И тогда я их подозвала и говорю: «А куда это вы смотрите? Что ищете? Главный подарок тут — это я, я вернулась, и это намного важнее любого сувенира».

Мои дети прекрасно понимают: все, что я делаю, я делаю для них. Но есть четкие границы. Они никогда, даже в раннем детстве, не скандалили в магазине, не валялись на полу с криками: «Купи мне вот это!» Слово «нельзя» всегда означало именно «нельзя». И сейчас у нас нет скандалов из-за того, что я что-то им не купила или купила кроссовки не той марки. Они вообще равнодушны к брендам. И я понимаю, что в этом возрасте так и должно быть. Тепло, удобно, ну и классно.

Сын и дочь — это разные полюсы

— Вы Марте объясняете, как одеваться, использовать косметику?

— По поводу одежды она может спросить: «Вот это подходит к этому или нет?» И я ей скажу: «Да, классно, здорово получилось». Ну или осторожно даю понять, что выбранные ею вещи друг с другом не сочетаются. Она прислушивается. А еще мне нравится знакомить дочь с парфюмом. Недавно перед школой говорю ей: «Если хочешь, давай выберем что-то из моих духов». Знаете, что она выбрала? «Шанель». На мой взгляд, хороший вкус, классный женственный запах. А вот косметику, думаю, пока рано еще ей давать. Марта часто видит меня на гриме, для нее это обыденная вещь, но она сама должна к этому прийти. Марта — очень красивая девочка. У нее все будет в порядке.

— Марта — читающий ребенок. Как добились этого? Для современных детей подобное редкость…

— Дочь копирует меня. Когда в доме постоянно говорится, что мама научилась читать в три года, ребенок стремится подражать матери. Она тоже начала читать в три года, ее никто этому не учил, не заставлял, никто не говорил: «А ну, быстро иди читай!»

— А Тёма тоже вас скопировал?

— Он не читает. Но тут другая история. Он мальчик. А мальчики — это другая планета. Я, пока не родила мальчика, понятия не имела о том, как на самом деле сильно мальчики и девочки отличаются друг от друга (как вы понимаете, я сейчас не про анатомию говорю). Девочки и мальчики — это совершенно разные, несовместимые даже организмы. Если ты попытаешься одинаково воспитывать сына и дочь, то потерпишь фиаско. Они — два разных полюса., но тянутся друг к другу.

— Дети в одном классе учатся?

— С ними сложная ситуация. Взять, например, изучение английского языка. Поскольку они двойняшки, их вдвоем сколько угодно можно помещать в языковую среду, они друг друга найдут, и им эта среда будет тогда до лампочки. Поэтому я их все время разделяю в разные группы: и в детском саду, и в школе. Учителя и воспитатели поначалу не понимали: «Зачем вы их в разные классы отдаете?» Я говорила: «Скоро поймете». И действительно, через несколько дней они признавались: «Господи, спасибо, что ваши дети в разных классах!»

— Они давно учат английский?

— С детского сада. С трех лет. После сада два года учились в британской школе и сейчас в русскую школу перешли, во второй класс. Признаться, я не замечала, как они начинали осваиваться в чужом языке, пока однажды не обратила внимания, что не понимаю того, о чем они говорят. Мы ехали домой, я вела машину, а они на заднем сиденье оживленно о чем-то спорили (у них всегда так — либо целуются, либо дерутся). И я поймала себя на мысли, что не понимаю несколько слов, которые они произнесли. Прислушалась и поняла: они ругаются на английском языке. Не мат или какие-то грубые выражения используют, а просто очень эмоционально спорят по-английски. Так я поняла, что дети язык освоили.

Хочу усыновить ребенка

— Что вы любите делать вместе?

— В этом плане у нас все просто. Поскольку я с детьми провожу меньше времени, чем нам всем хотелось бы, они его ценят. Мы любим просто гулять втроем, разговаривать. Недавно Марта меня о чем-то спросила, я говорю: «Дочь, я не знаю». «Ну что ж, предполагаемый ответ», — реагирует она. Мол, она была уверена, что ответа я не знаю. Ухо востро приходится держать с ними. Но зато интересно.

Еще я люблю смотреть с детьми кино. Мы сейчас постепенно уходим от детских фильмов в сторону более взрослых, иногда даже опережающих их развитие. Смотрели «Форреста Гампа», «Матрицу», «Бенджамина Баттона». Я думаю, что не надо бояться смотреть с ними взрослое кино, бояться взрослых сцен. Надо просто грамотно их объяснять. Не так в лоб: «Пришло время поговорить о том, почему мужчина с женщиной целуются». А иначе. Я, когда вижу сцену, где Питт целует Кейт Бланшетт, говорю: «Какие красивые люди! Какая красивая пара! Как они влюблены!»

Считаю, что я должна им сама объяснить и про отношения, и про секс. Не хочу, чтобы этому научила улица. Я вижу, чему она может научить. Недавно вот на школьном дворе мальчик говорит: «Ой, у меня бабло на телефоне кончилось». Тёма услышал, смотрит на меня. Он знает, что слова «бабло» для нашей семьи неприемлемо.

— То есть вы пытаетесь уберечь, оградить детей от реального мира?

— Вовсе нет! Они не растут в замкнутом пространстве, понятно, что влияния сверстников им не избежать. Но я стараюсь сделать так, чтобы в будущем ассоциироваться у них с правильным русским языком, с хорошим кино. И сама по мере сил эту среду формирую. Недавно Валерия Гай-Германика сняла клип на мою песню «Инстаграм». Мы рассказали историю, которая некоторое время назад всколыхнула интернет, — про двух влюбленных подростков, покончивших с собой. Но в нашем клипе они остаются живыми, я их спасаю. Я показала этот клип детям. «Мама, а ты их спасла?» — обрадовались они.

После выхода клипа мне написали родители погибших детей: «Спасибо вам. Вы показали тот финал, который мог бы быть в нашей и их жизни». Когда я это прочитала, даже плакать не могла, просто остолбенела. Это письмо было высшей похвалой нам.

— Вы думаете о том, что вас с детьми ждет дальше?

— Непрерывно. И меня страшит перспектива, что им исполнится по 18-20 лет и они уйдут. А они уйдут, потому что я не хочу обеспечивать, обслуживать детей до своей старости. Хочу, чтобы они встали на ноги, как можно скорее стали самостоятельными. Но мне будет грустно, когда у них начнется своя жизнь. И вот что я придумала: хочу, чтобы в скором времени у нас дома появился кто-то маленький. Я все чаще задумываюсь над тем, чтобы усыновить ребенка. Я чувствую в себе запас прочности и энергии, необходимые для того, чтобы воспитать еще одного человека. А это самое важное. Не надо быть богатым, иметь много домов и яхт, нужна душевная сила и запас любви.

Я обсуждала с Мартой и Артемом эту тему, они согласны. Думаю, нам надо втроем съездить в Дом малютки и посмотреть, как живут дети. Это будет тяжело, я понимаю. Представляете, ребятки все брошенные, плачут. Но думаю, моим детям будет полезен этот визит. Может быть, они поймут, что кому-то нужна забота еще больше, чем им. И они как-то вырастут, повзрослеют. И смогут вместе со мной помочь малышу, которого уже один раз предали, вновь обрести этот мир.

10.10.2018