2002 10 Арт-город: «Чтобы тебя услышали, не обязательно орать»

корреспондент — Натали Григоренко

Предлагаемое вашему вниманию интервью было напечатано в 22-м номере журнала молодёжной неформальной культуры АРТ-Город (http://artgorod.by.ru) , который должен был выйти в свет в начале ноября 2002 г. Однако в силу некоторых причин номер поступил в продажу лишь 20.02.2003, так что некоторые вещи сильно устарели. И всё же, я считаю, что этот материал представляет определённую ценность, прежде всего потому, что больших интервью со Светланой не было со времён ЛИСиц, т.е. около года назад. Информационные лакуны требуют заполнения 🙂

Условные обозначения: НГ — Натали Григоренко, СС — Светлана Сурганова.

Предоставляя вам, дорогие читатели, интервью со Светланой Сургановой, редакция с сожалением отмечает, что несмотря на четырёхмесячный разрыв между предложением присылать вопросы «из зала» для интервью с НОЧНЫМИ СНАЙПЕРАМИ и выходом в свет этого материала, ни единого подходящего вопроса не поступило. То ли читатели дружно проигнорировали просьбу любимой редакции, то ли случившееся недавно лето начисто отбило у всех охоту составлять вопросы для не менее любимых музыкантов — науке это неизвестно. Результатом молчания многочисленной аудитории стал тот прискорбный факт, что журналист Натали Григоренко задавала Светлане Сургановой только собственные вопросы, которых, собственно, набралось не так уж много…
НГ: — Один из первых вопросов хотелось бы задать: в каком возрасте, Света, ты начала писать свои песни, и с чего это началось, это просто так, само по себе пришло? Как это всё произошло?
СС: — Как у всех, в 13-14 лет. Первая влюблённость. Инструмент — гитара. Было просто лень разучивать чужие песни, стала писать свои. Я по натуре очень ленивый человек, поэтому мне было проще что-нибудь своё сочинить, чем выучить какую-нибудь песню Окуджавы. Сейчас, на самом деле, очень жалею, что не пою его.
НГ: — Ещё ничего не поздно, кстати говоря… До твоего знакомства с Диной Арбениной как развивалась твоя творческая карьера, и что происходило на протяжении долгого времени?
СС: — Говорить слово «карьера» — это просто смешно…
НГ: — Ну, скажем так, творческая жизнь.
СС: — Я просто пела.
НГ: — С кем, в каких группах, если это были группы, на протяжении какого времени?
СС: — Всё началось со школы, с девятого класса. Там я забацала какой-то женский коллективчик с тремя одноклассницами. Дай бог памяти, как назывался… Да, вспомнила назывался КАМЕРТОН. Потом в медицинском училище был тоже женский коллектив, и там было человек пять, музыкальный ансамбль назывался ЛИГА. Потом институт — ну, собственно, в институтскую эпоху объявилась Диана Сергеевна, и потом всё это вылилось в НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ. Нет. Вру. Был ещё один проект, который назывался НЕЧТО ИНОЕ — с Петром Малаховским.
НГ: — Какую роль в твоей жизни играет Питер, и какие основные события в твоей жизни творческие и житейские были связаны с этим городом? Самые главные события?
СС: — Роль первой скрипки.
НГ: — Ты никогда не думала о переезде в другой город, в Москву, например?
СС: — Боже меня упаси, нет.
НГ: — Как ты считаешь, можно ли прожить в мире шоу-бизнеса, в мире музыки без директоров, продюсеров и существовать самостоятельно?
СС: — Чтобы ответить на этот вопрос, нужно попробовать так существовать: замутить свой проект и самой его продвинуть, поэтому сейчас все мои рассуждения будут голословны. Единомышленники нужны. Вот без единомышленников точно нельзя.
НГ: — Ты в любой ситуации стараешься говорить правду или фраза «ложь во спасение» для тебя приемлема, и ты используешь её?
СС: — Стараюсь быть гибким человеком.
НГ: — В связи с событиями, происходящими в последнее время в Москве: следишь ли ты за политическими событиями в жизни, или когда вот что-то экстренное происходит? Близка ли тебе политика или тебе всё равно?
СС: — Чем дальше, тем больше я интересуюсь политикой, потому что чем дальше, тем страшнее становится.
НГ: — Ощущаешь ли ты себя звездой и, если да, то в какой мере? Но только честно!..
СС: — Самый смешной вопрос, который можно было мне задать. Какая я, к чёрту, звезда?! Я совершенно нормальный, обычный человек, которому дико повезло, потому что он занимается своим любимым делом, вот и всё.
НГ: — Да, кстати, в связи с везением вопрос: ты считаешь, что ваша известность, известность группы НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ связана только с кропотливым трудом или просто в жизни ещё было везение? Сыграло ли какую-то роль везение?
СС: — Кропотливый труд? Да, кропотливый труд, безусловно. Этот путь можно было бы пройти более динамично, и песни, которые пишет Динка, достойны более широкого круга почитателей. Безусловно, в первую очередь, отвечая на твой вопрос, — это талантливый материал и, конечно, работа, работа, работа, работа, работа. Фанатизм, преданность своему делу.
НГ: — На протяжении долгого времени работая вместе, на репетициях насколько часто вы по творческим вопросам спорили с Динкой? Что было темой для конфликтов, если они были и сколь часты они были?
СС: — Не было конфликтов, а если они были, то в рабочем порядке, и касались рабочих моментов.
НГ: — Я знаю, существует небольшое количество рисунков… Я не знаю, как их назвать…
СС: — Это картины!
НГ: — Картины, да, рисунки, картины, зарисовки. Это было мимолётное увлечение, либо это продолжается в какой-то степени? И собираетесь ли вы издать какую-нибудь книжечку этих рисунков?
СС: — Это не увлечение, не мимолётное, это просто одна из сторон взгляда на жизнь. Да, действительно был момент, когда это вот так вот вылилось. Очень надеюсь, что мы всё-таки издадим сборник, в котором будут присутствовать эти картины. Не картинки, а картины. (Уже вышла книга «Патронташ» — ред.)
НГ: — Никогда у вас не возникало желания, просто даже ради прикола, сейчас, когда вы уже известны, и по большим клубам и по крупным площадкам выступаете, попробовать выступить в каком-нибудь маленьком клубе, дать серию концертов, ну просто рискнуть. Не было такого желания?
СС: — У меня есть. Я не буду отвечать за всех, за Динку в том числе. Я вообще люблю маленькие аудитории, я не фанат больших арен, потому что когда человек рождается, он рождается один, и когда он умирает, он умирает один. И, по большому счёту, можно что-то донести до человека, только общаясь с ним лично или в каком-то очень тесном, приятном кругу. Поэтому кулуарные маленькие концерты мне, прямо скажем, теплее и симпатичнее.
НГ: — Как ты относишься к начинающим группам, молодым, которые сейчас потихонечку тоже становятся известными, — например, СТУПЕНИ, ТАНКИ? Как ты к ним относишься и интересуешься ли вообще творчеством молодых начинающих авторов?
СС: — То, что мне приносят, я, конечно же, прослушиваю. Может, не сразу, может, через неделю, через месяц, но всё равно эта информация во мне оседает. Из последнего совершенно искренне мне понравилась Варя Леденцова, вологодская группа СТАРОСТЬ. А по поводу СТУПЕНЕЙ, Башакова — это хорошо известные мне люди, приятные. Просто тут во многом играет роль и субъективный фактор.
НГ: — В связи с этим, следующий вопрос такой: с какими питерскими музыкантами ты поддерживаешь дружеские отношения?
СС: — С Валерием Тхай.
НГ: — Ну, это понятно, а ещё?
СС: — С группой ПСИХЕЯ. Совместных проектов ни с кем не делаю.
НГ: — Речь идёт не о совместных проектах, а просто о чисто человеческих дружеских отношениях.
СС: — Я вообще как-то… не знаю… уже вышла из того возраста, когда завязываются новые дружеские отношения. Все друзья уже появились. Они только могут умирать теперь.
НГ: — Ты принимаешь решения разумом или сердцем?
СС: — Вот то, что между ними, это как называется?
НГ: — Как ты относишься к своим фанатам и разделяешь ли ты их на какие-то категории: буйные, тихие, которые более-менее приятны и не очень, или всё равно?
СС: — Есть очень симпатичные люди, которых я просто рада видеть в своём доме. А есть те, которые меня откровенно раздражают, но я не могу прямо в лицо сказать: «Вы знаете, вы меня раздражаете, выйдете вон, покиньте мою квартиру, я не хочу вас видеть». Мне не позволяют законы гостеприимства, поэтому приходится немножко лукавить. К вам это не относится.
НГ: — Какие у тебя планы на жизнь — не творческие, а просто житейские, грандиозные какие-то планы существуют?
СС: — Дом построить, дерево вырастить, ребёнка родить. Ремонт закончен, так что… Меня, кончено, терроризм парит, как-то кого-то рожать, честно говоря, страшновато. Не знаю, вопрос очень сложный.
НГ: — Как ты относишься к мнению Костика Арбенина по поводу творчества: достижение результата с минимальными средствами?
СС: — Я очень долго придерживалась такого же мнения. Потом я подумала, что не надо себя ограничивать, если есть возможность, если владеешь какими-то технологиями и способен подать максимально эффектно свой материал, то почему бы этого не сделать. Сразу почему-то вспоминается Флетли, он мог бы в принципе оттарабанить один на сцене, он великолепен, но за его спиной стоят 120 человек на сцене, и это грандиознейшее шоу, это здорово. Вероятно, он просто может себе это позволить.
НГ: — Света, ты берёшься за дело только когда уверена в том, что сможешь довершить его до конца, в своём профессионализме уверена? Или можешь попробовать то, что ещё не умеешь чётко сделать, но попробовать это сделать пытаешься?
СС: — Если я берусь за дело, я берусь только потому, что понимаю, что не могу этого не сделать. Во мне включается какой-то механизм, который говорит о том, что это надо просто сделать или я умру. А дальше уже по ходу ориентируешься, делаешь максимально хорошо, насколько способен это сделать.
НГ: — Света, когда написана песня, тебя никогда не преследует желание, точнее, мысль о том, что где-то ты это уже слышал, кто-то уже что-то наподобие сыграл? Не преследует желание поковыряться в песнях, посмотреть, может быть, какой-то аналог найти?
СС: — Крайне опасное занятие. Не рекомендую, тебе в том числе, анализировать. Задача песни — донести эмоцию. Самое ценное, что есть — это какие ассоциации, какие эмоции вызвала твоя песня у слушателя, что она навеяла, до чего его довела, в конце концов. Ну а критики, аналитики, музыкальные специалисты — пускай они там копаются в гармониях, в аналогиях — нам не нужно этого делать. Если вещь состряпана механически, грубо, взята просто и стырена — это, конечно, не честно. Музыка существует не одну тысячу лет, количество комбинаций, в принципе, достаточно ограничено, всё равно не избежать каких-то повторений сочетаний интервалов и нот. Ничего в этом страшного нет, главное, чтобы произведение несло искреннюю эмоцию, чтобы оно теребило.
НГ: — Как ты относишься к чужим стихам, не песням, а стихам?
СС: — Странный вопрос, как я к ним отношусь.
НГ: — Ну, скажем так, то, что тебе приносят, а приносят, насколько я знаю, много разных стихов, тебе большинство из них нравится или не нравится?
СС: — Конечно, всегда интересно читать. Какие-то стихи навевают ностальгические размышления. Вообще я люблю читать классику.
НГ: — Ты живёшь одним днём или заглядываешь наперёд, планируешь что-то надолго?
СС: — Нет, я знаю, что должна сделать в ближайшем будущем, у меня есть какая-то идея, я хочу её реализовать, я её реализую.
НГ: — Играет ли для тебя какую-нибудь роль твой знак зодиака? Скорпион — он для тебя друг, враг или ты считаешь, что он не подходит тебе?
СС: — Знак подходит. Чаще мешает. Я не хочу его обижать, а то ещё звёзды обидятся на меня. Если бы я не была Скорпионом, я была бы совсем другой, я была бы вообще не Светланой Сургановой.
НГ: — Как ты относишься к самиздату?
СС: — Очень хорошо отношусь. Собственно, у самой была такая идея очень давно, лет десять назад — создать сборник малоизвестных поэтов, питерских и не питерских. Благодаря этому сборнику мы и познакомились с Костькой Арбениным. Там были напечатаны стихи Маришки Чен и очень многих талантливых людей. Очень хорошая идея, пускай люди реализуют, пускай люди доносят, пускай люди объединяются в какие-то группы единомышленников. Это здорово.
НГ: — Почему в последнее время концерты НОЧНЫХ СНАЙПЕРОВ проходят намного чаще в Москве нежели в Питере? С чем это связано?
СС: — Непонятно, почему мы стали выступать реже в Питере, мне это не нравится. Некоторые считают, что в Питере просто нет места, где могла бы выступать группа НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ. Есть предложения, есть клубы — да, они не такие богатые, как в Москве, но из-за этого игнорировать город… Я считаю, это плохо.
НГ: — Как-то в одном из интервью Диана Арбенина сказала, что она от всего устала — от шума, от гама… Устанешь тут: вместо концерта происходит хоровое пение в зале, и каждый старается перекричать соседа, но при этом не слушает тех, кто стоит на сцене. Забывают о законе песни — перекрикивать поющего просто некорректно — и такие слушатели никогда, скорее всего, не смогут расслышать, услышать то, что пытается донести музыкант. Как ты к этому относишься, и действительно ли это в основном присутствует на концертах? Я могу судить только по питерским концертам…
СС: — На самом деле, люди на массовые концерты, на большие площадки ходят не для того, чтобы слушать группу. На концерты ходят не слушать, а скорее посмотреть, поучаствовать в общем энергетическом обмене. Если хочешь послушать — купи пластинку, надень наушники и, проходя вдоль Таврического сада, слушай, или сидя где-нибудь в метро, но концерт — это шоу, тусовка, бардак, одним словом. И то, что люди там отрываются и горланят вовсю, я только приветствую. Меня это очень подзаряжает, это здорово, когда поёшь и сам себя не слышишь. Здорово! А если действительно хочешь, чтобы тебя слушали на концертах, собери клуб «Молоко» или «Чаплин», лучше «Чаплин».
НГ: — «Орландину», например.
СС: — Или «Орландину», да посади людей удобно — за столики или просто — и пой, желательно, не очень громко. Если хочешь, чтобы тебя услышали, совсем не обязательно орать. Я за акустические концерты.
НГ: — Мы тоже за них. Двумя руками.
СС: — Спасибо.