2011 03 11 «АиФ в Нижнем Новгороде»: интервью «Я доверяю Нижнему»

Репортаж с пресс-конференции в Нижнем Новгороде

17 лет назад она начала свою творческую карьеру с акустики. И теперь известная «снайперша» вернулась к началу. В Нижнем.

Перед первым сольным концертом в нашем городе Диана Арбенина рассказала в пресс-центре «АиФ-НН» о новой роли мамы, главных песнях в своей жизни и выборных афишах.

Испытание акустикой

— Это большая отвага — вернуться к началу, а главное — позволить себе это на новом уровне. На сцене я одна. И гитара, аккордеон и рояль. Это большая проверка, что ты из себя представляешь. Одно дело — петь в «электричестве», сзади тебя парни, ты долго играешь эти песни, чувствуешь себя как рыба в воде и совсем другое дело — быть абсолютно незащищённой и максимально открытой на сцене. Это испытание. Я целенаправленно пошла на такой формат.

— В Нижнем с акустикой вы впервые. Почему выбрали такой формат? Комфортно ли работать на нашей сцене?

— Нижний — первый после Москвы город, где я позволяю себе сольный акустический концерт. Правда, мы с группой приезжали сюда недавно с альбомом «Армия-2009». И если всё получится в Нижнем, мы попробуем делать акустику раз в месяц. Мы подходили очень серьёзно к выбору городов для такого представления. Само по себе выступать в моноспектакле страшно. Но должен и город не подкачать.

У нас отношения с Нижним давние, мы приезжали сюда ещё со Светой Лосевой, нашим первым директором (в начале нулевых. — Авт.). У Нижнего репутация рок-н-ролльного города, тонкого, который позволяет мои выходки. Нижний Новгород входит в список городов, с которыми я буду встречаться. Я ему доверяю!

— Акустическая программа — это старые песни в новой версии?

— Ни в коем случае. Мы начинали со Светой Сургановой именно с акустической программы — на сцене только мы, гитара и скрипка. И был определённый набор песен. Но они очень редко пересекались с «электричеством». К примеру, «31 весну» я не смогу сыграть в акустике. Нижегородский зритель услышит песни, которые я исполняю крайне редко, без всякой «электрической» одежды. Без профанации — приехала с той же программой, только без «снайперов».
Мамино «бинго»

— Как изменилась ваша жизнь с момента появления на свет Артёма и Марты? И как вам удаётся совмещать роль мамы и музыканта?

— Две мои главные песни наконец пошли — мои дети Артём и Марта. Им год и месяц. Это чудо, когда ты влюбляешься и через эту любовь появляются дети. Для меня уже год весна — каждый день с утра до вечера. Жизнь разделилась на два этапа, с момента рождения детей я села в другой поезд. Меня для меня самой нет. Но я необычная мама, не могу оставаться дома — продолжаю писать. Ну, закрылась бы я на 3 года — и зачем я, нервная, издёрганная, неудовлетворённая, моим детям?

А когда я возвращаюсь, наполненная любовью зрителей, к детям, они в ней просто купаются. Конечно, я ничего не успеваю. Катастрофически мало сплю, это плохо. Не надо думать, что ты двужильный. Энергию надо восполнять. Иначе всё закончится в самый неподходящий момент. Для детей нужно жить вечно. А для этого стоит подумать о себе.

Когда я уезжаю на гастроли, они остаются с моей семьёй. Моя душа спокойна. Мне присылают фото — «Вот Тёма рисует»… У нас есть чёткий режим, всё-таки двое детей — это как рота (смеётся). Нужно придерживаться расписания. А вообще мне очень повезло! Мне медсестра в роддоме про мою двойню воскликнула: «Бинго!»

— А какие они по характеру?

— Они абсолютно разные. И в то же время они друг у друга учатся. К примеру, Тёма пошёл первым, хотя мы ожидали, что это будет подвижная Марта.

— Засыпают под ваши песни?

— Я практически не пою колыбельных, но играю на гитаре, аккордеоне. Они растут в музыке. Но я не включаю каждый день им классику. К примеру, меня в детстве родители перекормили «Временами года». Я ненавидела классику до зрелого возраста. Стоит уложить ребёнка, пусть он спит в естественных условиях. Дети уже привыкли к тому, чем я занимаюсь. А вот мне поначалу было очень тяжело.

— В чём это проявилось?

— Я почувствовала весь трагизм жизни. У меня была постродовая депрессия (грустно). Глядя на них, я понимала, что мы не хотим приходить в этот мир, в животе хорошо и сытно. А здесь холодно, резко, люди вокруг. Первые 4 месяца был кошмар! Все силы были направлены на то, чтобы подарить им ощущение защиты. Ребёнок улыбнулся — вы победили, значит, он вам доверяет. Если бы не было жизненного переосмысления, то я бы осталась такой же дурой, как была до их рождения. А если бы у меня было время, я с удовольствием рассказала бы миру, как вынашивать и рожать двоих детей. Это отдельный мир (улыбается). А ещё мне страшно стать по отношению к ним деспотичной. Я жёсткий человек, вслед за своей мамой, и при этом страдающий от этого. И я боюсь забыть о своём ощущении свободы, которое хочу дать детям. Если бы я послушала своих родителей, я бы сейчас учила русскому языку американцев где-то на Аляске.
«Молчать не буду!»

— Рокеры часто используют творчество, чтобы высказать свою гражданскую позицию. Близка ли вам политика? Какое впечатление на вас произвела встреча Путина с рокерами?

— Так или иначе мы все выражаем свою гражданскую позицию. Как, к примеру, относиться к плакатам, расклеенным по Нижнему? Афиша выступающих 13 марта, в день выборов, с припиской — «только проголосовав, вы имеете право получить билет». Это вопиющий факт!

Когда на Украине платили деньги, чтобы люди ходили на выборы, это скрывалось. А здесь всё напоказ. Голос покупают, чтобы дать возможность человеку сходить на концерт, потанцевать, может, выпить… Я бы на такие выборы не пошла. Это унижает моё достоинство. Привлекать молодёжь к жизни государства в корне неправильно.
К встречам с властью стоит относиться с большой опаской. Можно скатиться до уровня государственных певцов, у них мало правды. Это власть должна идти к творческому человеку, а не наоборот. И если только эта диспозиция сохранится, в нашей стране можно будет говорить о свободе слова. Русскому рок-музыканту пристало в первую очередь думать — и так было всегда, и в те времена, когда я впитывала рок с Цоем и Гребенщиковым. Иначе рок себя изживёт.

На встрече с Путиным я подняла вопрос о пролитом молоке. В России 30% матерей кормят грудью, у остальных дети — «искусственники». Мне в Свердловске не разрешили взять на борт самолёта молоко для ребёнка — мы не полетели. Я задала вопрос премьер-министру о жидкостях в самолётах. И после этого грудное молоко разрешили проносить на борт. Пока у нас этот вопрос вызывает глупые смешки и всем наплевать, что старики нуждаются, у нас и государство будет странным. Позицию Шевчука я поддерживаю. Он умный, думающий человек, он живёт в своей стране и болеет за неё. Резко высказывался Олег Басилашвили… И я молчать не буду!

11.03.2011